Глава первая
Евсей шёл по такой знакомой ему с детства тайге, и как-будто отрешённо, но на самом деле внимательно, смотрел по сторонам – сказывалась многолетняя привычка. В тайге нельзя быть беспечным… даже в знакомых местах!
За свои шестьдесят, с хвостиком, лет, он исходил её вдоль и поперёк. Он знал каждую балку, и где можно встретить ручей или родник, где найти соболя или белку. И, не дай бог, конечно, встретить хозяина тайги – медведя!
После встречи с ним, особенно зимой… с шатуном, ни убежать, ни спрятаться от него невозможно. Так и случилось с его сыном: он «белковал» и, как видно, встретился с ним на тропке… Евсей нашёл останки сына в тайге на третьи сутки, когда тот не вернулся домой с охоты.
Сноха не перенесла разлуки с мужем, и через год тихо угасла, оставив им со старухой малолетнюю дочь – Стешу. А вскоре за ней последовала и его жена Луке-
рья… Словно рок какой преследовал его… А может это было божье наказание за какой-нибудь его грех..? Но
сколько он не перебирал в своей памяти прожитые годы – не находил сколько-нибудь серьёзные грехи.
Так и остался он с внучкой Стешей доживать свой век.
Сейчас он шёл к «бобровой запруде», чтобы удостовериться, что бобры не ушли куда-нибудь, а поселились в ней надолго. Зимой, даст бог, можно будет добыть с десяток бобровых шкурок, и обменять их у проезжих купцов на муку и припасы к ружью…
Да и о Стеше надо подумать – в возраст вошла девка. Жениха надо для неё подыскивать… А вот где его искать? Не за коробейника же прохожего замуж отдавать..? За тунгуса? Они уже проведали о ней.., зачастили… О-хо-хо, жизнь наша…
Урядник тоже что-то чаще стал к нам наведываться… Кобель ненасытный! Придёт – напьётся, нажрётся, да масляными глазками так Стешу и оглядывает, так и оглядывает, словно она кобылица породистая… Пришлось запретить ей выходить из комнаты к гостю…
Так он, гад, даже как-то спросил: «…А чтой-то я внучки твоей не вижу Евсей? Али приболела она?». Пришлось грех на душу взять, соврать, мол в посёлок ушла к знакомым, а возвернётся когда, не знаю… Евсей опять тяжело вздохнул, достал кисет, свернул самокрутку, и сунув в рот прикурил от огнива.
Шарик, бегущий чуть впереди, неожиданно остановился, и задрав морду, стал принюхиваться, словно что почувствовал. Евсей тоже остановился, и окинул взглядом окружающую тайгу. Ничего угрожающего не обнаружив, всё-таки укрылся за стволом дерева, и ещё раз сторожко огляделся.
Шарик, давний друг, защитник, и помощник в охотничьих делах, бросился вперёд, и отчаянно залаял. На белку али зверя он по-другому лает, решил Евсей… Тогда на кого? Злобы в его голосе не чувствуется, а лает так, словно зовёт. Надо пойтить посмотреть, тем более
што пришли мы уже на место, к запруде…
Интересно, что же он там увидел.., или кого? Может бобры подышать воздухом вылезли? А может тунгусы лагерем остановились? Так ихние собаки уже давно бы бросились на Шарика… Интересно… Очень интересно…
Евсей медленно потянул из-за спины ружьё. Зарядил во второй ствол патрон с самодельной, крупной свинцовой пулей, и двинулся вперёд… Шарик, не переставая лаять, оглянулся на подходившего хозяина, и завилял хвостом. Опасности нет, решил Евсей, и более смело вышел на берег речки.
То, что он увидел, удивило его: в воде лежало прижатое к брёвнам течением реки, обездвиженное тело человека! Одежда на нём скорее напоминала лохмотья, чем рубаху или штаны – настолько они были изорваны.., и к тому ж он был разут.
Едять тя мухи, удивляясь находке, пробормотал он. Это ж надо…
Евсей спустился к реке, и потащил тело из воды. Шарик, схватившись зубами за рванину, стал тоже тащить. Совместными усилиями им удалось вытащить человека на берег. Евсей приложил ухо к груди – сердце чуть слышно билось, но человек не дышал…
Евсей, быстро перевернув его на живот, положил на своё колено, и стал ритмично надавливать на него. Вскоре изо рта найдёныша потекла вода, и он судорожно вздохнул!
Слава тебе господи, перекрестился Евсей, опуская тело на землю – живой.
Понаблюдав некоторое время за спасённым, Евсей не смог дождаться от него открытия глаз, он только
слышал стон, больше похожий на вой раненного животного.
Осторожно ощупав и осмотрев тело, Евсей нащёл несколько переломов костей и открытых ран. Придёца
везть найдёныша на салазках, немного подумав, решил Евсей, токмо одному мне не справица…
Шарик! Окликнув сидящую рядом, и наблюдающую за ним собаку, приказал: «Шарик, бежи домой, за Стешей! Домой! За Стешей! Понял?».
Собака сначала побежала, затем, оглянулась, и вернулась назад.
Евсей ещё строже приказал: «Шарик! Домой, марш!»
И собака, часто оглядываясь, хотя и неуверенно всё же послушно побежала обратно…
Евсей примостился чуть в стороне от «найдёныша», и с жалостью смотря на него, задумался. Судя по остаткам одежды… он не местный, решил Евсей. И на беглеца с приисков тоже не похож… Кто же он? Уж не разбойник ли с большой дороги что-то не поделивший со своими товарищами? Оставить бы его здесь, и не возжаться с ним…
Евсей ещё раз глянул на вытащенного человека.
Нет, не могу, вздохнул Евсей, совесть потом замучает до конца жизни: всё же человек этот полуутопленик, и крест на ём христианский на шее… Нет, не могу, окончательно решил Евсей, и стал дожидаться внучку Степаниду. Хорошо бы Стеша догадалась на лошади приехать, на последок своим рассуждениям подумал он и, отвернувшись от спасённого им человека, стал разглядывать бобровую запруду.
Однако, основательно устроились бобры… Это хорошо, потекла мысль о будущей добыче. Значит, приглянулось им место… Дай только бог, чтобы другие охотнички не прознали об ентом поселении, иначе изничтожат всех, порешат на корню,.. а жаль… Внучке бы на приданое бобровые шкурки, ох, как подошли бы… Евсей опять вздохнул, и услышал, как вздохнул найдёныш.
Евсей взглянул на него. Увидев открытые глаза, наклонился, и сразу же испуганно отшатнулся: в глазах найдёныша плескалась неимоверная, непереносимая боль! И сразу же глаза вновь закрылись, а человек, издав протяжный болезненный стон, замолчал.
Уж не помер ли, подумал Евсей? Приложив ухо к груди раненного, он услышал слабое сердцебиение.
Ну, Слава тебе Господи, прошептал Евсей, не помер. Ты, паря, держись, мы с внучкой постараемся помочь тебе… А кто ты есть.., потом разберёмся. Главное, что ты человек, и крест у тебя на груди православный… Значит, наш ты человек, не какой-нибудь басурманин. Потерпи маненечко, милай, потерпи… Уж мы тебя с внучкой подлечим, поставим на ноги. Чай, понимам маненько в травах лечебных.., ты токмо держись покуда.
