Взявшись рассказывать о человеческой памяти и формах тренировки мозга, я изначально понимал, что все аспекты этой интереснейшей темы в одной книге изложить невозможно. Поэтому ряд материалов пришлось перенести из книги «Наша уникальная память» в рукопись-продолжение, хотя, разумеется, и это лишь крохотная толика того, что изучено к сегодняшнему дню и, несомненно, будет открыто в ближайшем будущем. Собственно говоря, весь ученый мир смиренно признает, что «терра инкогнита», именуемая мозгом, по сию пору полна загадок и освоена крайне слабо. И уж конечно выделять память в отдельную «республику», в обособленный нейроблок – более чем нелепо. Мозг и память неразрывны, и тренируя одно, мы неизбежно развиваем другое. Кроме того, уверенно рассуждая о тех или иных физиологических или социальных проблемах, человечество постоянно упускает из виду сегодняшнее положение дел – когда с одной стороны мы гордо выгибаем грудь и именуем себя племенем высокоразвитых «homo sapiens», а с другой смущенно соглашаемся с тем, что ни накормить, ни примирить население планеты Земля до сих пор не в состоянии. Поскольку по-прежнему предпочитаем разделять и властвовать, не дружим с эмпатией, да и с соседями по планете – такими, как дельфины, орангутанги, киты и пр. – особенно не церемонимся. Между тем, изучая мозг тех же дельфинов, сравнивая их словарный запас с человеческим, анализируя смысловую наполненность их речи, можно придти к ошарашивающему выводу: они ничуть не глупее нас! Они просто другие, и, в сущности, это иная цивилизация, которую мы попросту не желаем признавать. Нам так удобнее, как удобнее полагать, что наш технический прогресс вполне равноценен прогрессу духовному.
Только фокус в том и кроется, что даже по части логического разума у нас далеко не все обстоит гладко. «Общество самовлюбленных манкуртов» так иной раз прозывают человечество, а в старину наши предки назвали бы нас «иванами, не помнящими родства». Мы, в самом деле, не помним многое из того, что следовало бы держать в голове – хотя бы для того, чтобы не повторять одни и те же трагические ошибки. И это не только о человечестве в целом, это о каждом из нас, живущих под этим небом.
Следует признать: если свой механизированный мир мы худо-бедно развиваем (хотя и тут имеется масса вопросов), то в области совершенствования личностных качеств, скажем честно, мы преуспели не очень. Срок жизни людей значительно вырос, но подросли и проблемы, связанные с нашим интеллектом, а масштабы ширящейся и молодеющей деменции стали попросту угрожающими. В данном случае беды одного человека зеркально экстраполируются на судьбы всего земного населения. Иначе говоря, наши успехи и несчастья неразделимы.
Между тем, мы все же не зря прожили последние тысячелетия и многое, в самом деле, начали понимать. Поэтому ситуация отнюдь не безнадежна. Всего-то и нужно – заставить работать свое «серое вещество», внимательнее прислушиваться к голосам маститых ученых, психологов, медиков и философов. Ну, а по их мнению, состояние мозга и памяти целиком и полностью находится в наших с вами руках. Только вот спасут нас не волшебные таблетки-микстуры, а наши собственные дела и подвижки. Этим, дорогие Читатели, я и предлагаю Вам заняться. Мы действительно в состоянии изменить качество собственного интеллекта, способны существенно нарастить мускулы нашей памяти, покончив с забывчивостью и рассеянностью, потеснив «всесильную» деменцию, сделав свою жизнь по-настоящему яркой и насыщенной.
Глава 1 Милые сердцу ассоциации
«Мы не потому перестаем играть, что постарели, – мы стареем, потому что перестаем играть».
Джордж Бернард Шоу
В первой книге «Наша уникальная память» мы много обсуждали мнемонические методики, говорили о развивающих играх, и так вышло, что именно эти главы вызвали наиболее бурные отклики читателей. Многие из присланных писем показались мне настолько интересными, что именно с них я и решил начать данное повествование.
Попутно замечу, что термин «мнемоника» уже никого не пугает, и к помощи ассоциативной памяти прибегает множество людей, что конечно же не может не радовать. Воистину, виват Цицерону, подарившему миру столь замечательную методику. Также можно считать знаковым моментом, что отталкиваясь от схем Цицерона, люди сплошь и рядом придумывают свои мнемонические ряды, маленькими хитростями восполняя прорехи в предлагаемых правилах.
Итак, предлагаю вашему вниманию некоторые из писем.
Вероника, 38 лет:
«..дворец и комнаты – это все здорово. Цицерон, видимо, мог себе такое позволить. Но нам-то, понятно, приходится довольствоваться чем попроще. Лично я использую свою косметическую полочку в ванной. Там у меня в строгой очередности расставлены тоники, растворы для снятия лака, шампуни, ополаскиватели, пена для душа, бальзамы, ароматизаторы, зубные пасты, стаканчики с щетками и пр. Я человек консервативный, не очень люблю переставлять вещи или, тасовать, скажем, те же книги на полках – так и здесь. Когда мне нужно что-то экстренно запомнить, я мысленно рисую картину полочки. На первом месте у меня стоит тушь для ресниц, с нее я обычно и начинаю отсчет… К примеру, вечером мне надо обязательно позвонить преподавателю С., и я воображаю моего преподавателя, подкрашивающим себе ресницы. Между тем, это мужчина – причем довольно серьезный, и картинка получается очень даже веселая. Запоминала про этот самый звонок года три назад и вот – до сих пор помню! Кстати, когда теперь нужно запомнить нечто новое, я привязываю новость уже не к туши для ресниц, а к своему преподавателю (раз уж он так врезался в память), и история получается еще забавнее, поскольку мой преподаватель сидит, вальяжный такой на стуле, подкрашивает ресницы, да еще при этом лакомится виноградом, который я обещала купить маме или свободной рукой листает дневник моего сына, в котором мне требуется расписаться… В общем, как-то так. Со всеми прочими причиндалами я придумываю примерно такие же смешные истории. Шампунь можно вылить в суп по записанному рецепту, кремом для лица замазать номер дома, который надо запомнить и т. д. Главное тут – воображение и привязка к привычным вещам»…
А вот более простое и краткое письмо – уже от Георгия 56 лет:
«..честно говоря, долгими списками не заморачиваюсь. К видеоряду предпочитаю добавлять тактильные ощущения. Наверное, это у меня с детства. Всегда любил играть в прятки с завязанными глазами… Ну, а здесь у меня включается набор из пяти номеров: левая рука, правая рука, голова и ноги. Надо запомнить что-то про лекарство, именно его я себе и представляю. Скажем, налитым в стакан, а сам стакан – в своей левой руке. И это не просто картинка, я заставляю себя ощутить холод стекла, тяжесть стакана, в который я по каплям только что налил лекарство. С головой (второй номер в моем списке) еще проще: любую мысль и любой объект зашифровать легче легкого. Либо голова „жует“ что-то, требующее фиксации в памяти, либо „целует“ или даже „кусает“, „плюется“… Так и двигаюсь по кругу, привязывая к рукам и ногам нужные мысли и пункты сегодняшнего дня. Обязательно пристегиваю ощущения – тяжесть, вибрацию, температуру. Номеров всего пять, но, честно говоря, в жизни редко когда пригождается больше…»
