Практически четыре месяца назад поздним апрельским вечером я, не имея заранее никаких планов и мыслей, написал пролог этого романа. Заключив, что получился весьма интересный текст, решил не удалять файл, назвав его «Все равно удалю». Мне казалось, мол, если не сейчас, так в будущем явно брошу это дело.
Ровно спустя неделю я вернулся к файлу, который обрек на удаление. Однако, против своих же ожиданий, не удалил его, а наоборот – расширил. По-прежнему не имея никаких мыслей и представлений, которые мог бы выразить через текст, я просто, грубо говоря, импровизировал, стуча в три-четыре часа ночи по клавиатуре своего ноутбука, желая поделиться с белым вордовским листом тем, что было внутри (позже делился тем, что было внутри, еще с одним белым господином в другой комнате, но это опустим и смоем)
В процессе написания сразу возникли два женских образа. Тут же хочу заверить: их прототипов в реальности не существует. Что Алина, что Женя, что практически все остальные персонажи этой книги – это отпечаток моего душевного состояния и настроя в различные периоды жизни. Если и видите в них что-то знакомое, то это могу быть только я. Хотя и тут есть исключения, потому что какие-то единичные качества моих конкретных друзей я присвоил некоторым персонажам. Но такое можно пересчитать буквально по пальцам одной руки, так что все совпадения, как говорится, случайны.
Хаотично я набрасывал по ночам что-то, и, когда дошел примерно до пятидесятой-шестидесятой страницы, в голове у меня уже было понимание того, что я пишу, какие проблемы затрону и – как ни странно – чем все закончится. Файл уже не назывался «Все равно удалю», у него было техническое название «Потерянный Рай», но и оно, как оказалось, не подошло. С этого момента я уже не писал «по настроению», «приходу музы» (зачастую он сопровождается характерным спазмом желудка) и прочим веяниям желания, а воспринял данное произведение как работу, которую должен доделать до конца. Поэтому я писал каждый день, а порой несколько раз в день. Примерный план развития сюжета лежал в моей голове, но по итогу получалось даже так, что он стал шире, чем я планировал. Порой совершенно спонтанно появлялись герои, о которых я не думал упоминать, события, которые и не планировал описывать, мысли, которые до этого не оформлялись словесно. Короче, баланс между импровизацией и планом был соблюден.
В достаточно быстрое время роман был написан, перечитан, отредактирован. Перед тобой, читатель, та информационная могилка, в которую я поместил какие-то части моей души. Надеюсь, они продолжат жить даже тогда, когда меня на этом свете уже не будет.
Несколько слов о самом произведении. Я бы его охарактеризовал так: от цинизма – к надежде, от комфорта – к правде, от слабости – к сопротивлению, от одиночества – к любви, от страдания – к счастью, от всех – к себе и от себя – ко всем. Если совсем кратко: От – к. Я упомянул множество тем, но центральные: власть, любовь, одиночество, счастье – вокруг них будет кружится весь хоровод событий. Я, признаться, очень привык к персонажам за это время, поэтому мне слегка грустно расставаться с этой историей, но, как говорится, нужно закончить старое, чтобы начать новое. Поэтому отправляю вам эту комбинацию букв и цифр, которая из-за моей внезапной сентиментальности стала мне небезразлична.
Под конец выражаю огромную благодарность моим близким людям, которые вдохновили на написание этого произведения: Александра Неверова, Эвелина Вялы́х, Артем Семенихин, Артем Мещеряков, Николай Никишин, Кирилл Токаев, Дарья Орлова, Дарья Шрахова. А так же другие, которые не упомянуты здесь, но так или иначе повлияли на меня – без вас бы этого всего в данной форме не было бы!
Золотистая нить горизонта, подобно стреле, выпущенной из средневекового лука, пронзила необъятное тело неба. День подходил к концу и догорающее Солнце, используя под конец максимум своей яркости, стремилось уйти из нашего взора, растворившись в теплой июньской ночи. Было тихо и свежо.
Но не все могли наблюдать этот волшебный закат: те, кто находились на территории микрорайона «МУ СОР МЯУ» (Муниципальный уникальный строительный объект районного масштаба Ясинской Управы) были изнутри заперты оркестром двадцатипятиэтажек, которые, подобно государственной границе, стояли прочно, твердо. На века, так сказать. Детские площадки, соседствующие с автомобильными парковками, имели куда меньше ареал территории по сравнению с пастбищами железных коней. Процесс эволюции происходит не только у живых существ. Каждая территория, хочет она того или нет, стремится развалиться на куда большем объеме пространства, чтобы потом, выпучив набитое органикой пузо, заявить на неведомо откуда заданный вопрос: «Бать, тебе нормально, а, бать? – Нормально!»
Именно в такой спокойный летний день Леня решил выйти из дома, чтобы зайти в магазин, который находился в соседнем доме. Доставки, что ли, нет? Да все есть, но Леня уже давно заметил, что мысль двигается куда более интенсивнее, когда сам двигаешься. То ли это плюс один к аргументам в копилку материалистов, то ли обыкновенная неусидчивость. Вообще, кто такой Леня? Да обычный ПТУшник, который учится то ли на автомеханика, то ли на слесаря – сам пока не понял. Главное – у него была острая необходимость работать руками. Сначала он снимал это желание с помощью девушек, но вскоре они перестали его интересовать. Ему больше нравились машины. Действительно, в лениных отношениях с машинами была какая-то романтическая трогательность и чуткая внимательность: проводя дни в гараже, смазывая детали своих «малышек», он испытывал невероятное волнение. Ему нравилось трогать машины за кузов, протирать зеркала и фары, проникать в их душный салон, легонько постукивать по колесам, а после, идя домой и пребывая в это время в эротическом возбуждении, покупать что-то в магазине и внимательно смотреть политические ролики на ютубе. Леня был либералом.
Что касается людей – он в принципе обладал всеми навыками прекрасного собеседника и мог беспрепятственно «подкатить» почти к любой девушке. Еще в период полового созревания парень понял, что при общении с каждой девушкой надо представлять в голове что-то вроде геометрической фигуры – Храм Общения. С каждой из дам Храм был свой, потому что это зависело от той дамы, с которой Леня начинал общение, и от того Лени, с которым предстояло начать общение конкретной даме. Не то чтобы его роли радикально отличались, скорее некоторые аспекты личности корректировались, дабы там, где надо, были преимущества, которые в одиночестве он обычно смело откидывал как балласт. Имея весьма сообразительный ум и обладая природными навыками стратега, Леня легко понимал, чего именно эта самка хочет от самца. И давал ей то, чего она желает. Женализм или попущин – называй как хочешь. Так вот, о Храме: повторюсь, надо представить что-то вроде здания с красивым садом и срущими кексами пони. Или заброшенную деревню со сгоревшим домом, где из обитателей, – одни скелеты в шкафу. Или какую-нибудь масштабную коммуналку с советской символикой. Представил? Нет, не сейчас, а когда с девушкой общаться будешь. Когда контактируешь с дамой, ты должен понимать, что абсолютно каждое твое действие видоизменяет Храм Общения – добавляет в него новые детали, подстригает траву на газоне, включает ночью фонари либо же, наоборот, вешает на фонари осиные гнезда, выбивает стекла на окнах и пачкает шикарный красный турецкий ковер возле входа. Все зависит от тебя и твоих действий. Поэтому ты должен бессознательно чувствовать, какое именно обновление внести в вашу обитель. Например, радикальной анархистке неплохо будет жить где-то на завалинке.
