Нечто вроде авторского предисловия и глоссария
несколько пояснений, предвосхищающих возможную критику
Около года назад моя книга «СОВетовские уроки» была, как я полагала, на стадии «почти готова». Из опыта работы над художественными произведениями в предыдущие несколько лет1 я усвоила, что процедуры издания тиража и знакомства с новинкой читателей мне даются куда сложнее, чем сам процесс написания текста. Поэтому я решила тогда, в ноябре 2021 года, что пора анонсировать готовящуюся к выходу книгу, чтобы, пока я внесу последние штрихи в её содержание, уже была определена её дальнейшая судьба. «СОВетовские уроки» – мой первый опыт литературы нехудожественной, а потому мне оказалось в данном случае гораздо важнее позаботиться о том, чтобы текст нашёл свою аудиторию.
Но внезапно вышло всё наоборот: уже были найдены первые читатели, с нетерпением ждущие книгу, достигнуты договорённости с площадками для проведения презентаций, привлечены спонсоры для заказа тиража, задействован талантливый дизайнер, оформивший обложку моей мечты, – а текст так и застрял на стадии «почти готово». Я страшно переживала, понимая, что всех подвожу, что вышли все обещанные мной и мной же многократно переносившиеся сроки, но меня словно заколдовали или прокляли: без малого год или наваливались личные обстоятельства, или некие внешние, потрясавшие всё общество, катаклизмы то в одной то в другой форме мешали мне завершить начатое.
А сегодня, поставив наконец последнюю точку и перечитав, что получилось, я с изумлением задумалась: что же могло казаться мне «почти готовым» прошлой осенью, если столь многое из вошедшего в мой труд было навеяно событиями именно последних месяцев? Ответ на этот вопрос уже не отыскать: работая над текстом столь долго, возвращаясь к нему порой после недельных перерывов, компилируя черновые заметки, в рукописном и электронном виде накопившиеся тем временем в огромном количестве, я ни за что уже не вспомню первоначальный замысел. Очевидно лишь, что, если бы книга увидела свет год назад, она была бы минимум вполовину менее богата фактами и выводами. И, утешая себя теперь в отношении непростительно затянувшихся дедлайнов, должна признать – отчасти в своё оправдание, а отчасти просто справедливости ради, – что в том виде, в каком они попадут в итоге к читателям, «СОВетовские уроки» могли появиться только сейчас. Похоже, им необходимо было как следует «вызреть».
За исключением самой СОВет в тексте почти нет упоминаний имён собственных – ни лиц, ни организаций. Мне подумалось, что жанр Книги в отличие от статьи работает на вечность, а не злободневность, а потому это не место для «полезных ссылок», которые рискуют устареть уже спустя пару месяцев. Если вы через несколько лет вспомните про это издание и решите снять его с полки, чтобы перечитать фрагменты, многие учреждения, о которых я рассказываю в тексте, уже успеют сменить название, или модифицировать принципы работы, или и вовсе закрыться – и прикладного характера у моих точных отсылок к ним не останется. Зато общее описание процессов третьего сектора и выводы, основанные на опыте выживания и развития миниатюрной благотворительной организации, сохранят и интерес, и актуальность, и со временем даже обретут историческую ценность. Я полагаю, части моего повествования, которые могут быть кем-то восприняты как практические рекомендации, тем не менее даже в том обобщённом виде, в котором они в результате изложены, способны придать верное направление действиям тех, кто пожелает ими воспользоваться.
Кроме того, обезличенность как стиль книги в целом избавил меня от деликатного замалчивания и ретуширования персонажей, фигурирующих в негативном ключе. Понимая, что любой авторский труд субъективен, я не хотела бы в глазах широкого круга читателей компрометировать кого-то из людей и организаций, которым в рамках своих воспоминаний не могу дать иную оценку кроме отрицательной.
Также пояснений заслуживают некоторые многократно встречающиеся в тексте слова, в отношении которых существует путаница в связи с расхождением их значения в обывательском языке и в роли отраслевых терминов. Поскольку их значения и границы употребления размыты, есть необходимость уточнить, что именно под ними имеется в виду в данной книге.
Третий сектор, в общем-то, уже закрепился в языке как довольно однозначный термин, однако для людей, далёких от данной отрасли, иногда возникает риск путаницы с паронимом2 «третичный сектор экономики», который был введён в понятийный аппарат социальных наук Аланом Фишером и означает сферу услуг в противовес добыче сырья и промышленному производству. Не имея с этой моделью ничего общего, третий сектор, который не раз будет упоминаться в моей книге, означает совокупность благотворительных структур, тогда как первые два сектора, которым он противопоставлен, представлены государственными органами и бизнесом.
НКО (некоммерческая организация). В следующих разделах книги будет основательно рассказано о том, какие бывают некоммерческие организации. И мы убедимся, что далеко не все они благотворительные. Однако, во избежание плеоназмов и тавтологий, там, где контекст, на мой взгляд, позволяет такого рода обобщения, я использую понятия НКО и (реже) фонды как синонимы благотворительных организаций.
Гражданское общество признаётся исследователями «ускользающей концепцией»: полагают, что можно насчитать «десятки, а то и сотни» определений понятия, и причины такого многообразия подходов кроются в «изобилии позиций по ключевым вопросам, которые раскрывают его смысл»3. Не претендуя на универсальность, давайте условимся, что на страницах этой книги я использую словосочетание «гражданское общество» и слово «граждане», когда говорю об индивидах, участвующих – активно или пассивно – в благотворительности и волонтёрстве вне каких-либо учреждений – коммерческих, некоммерческих или государственных, самостоятельно, представляя своими действиями и мыслями только самих себя как физических лиц.
Есть также слова, которые я стараюсь не употреблять, хотя в ряде контекстов они уместны, приняты сектором, закреплены в качестве устойчивых выражений или даже терминов. Ввиду их распространённости мне не удаётся полностью достичь их искоренения из моего лексикона за счёт перифраз и синонимов (хоть я и стараюсь), а потому для меня важно на первых же страницах пояснить моё восприятие их.
Пожертвования. Как гласит пословица библейского происхождения, «да не оскудеет рука дающего». Эта же мысль встречается в моей любимой книге Эриха Фромма «Искусство любить»: «Давать приносит больше радости, чем получать, не потому, что это – лишение, а потому, что этим актом я подтверждаю тот факт, что я жив»
