Формирование сказок, сказаний, легенд
Устное народное повествование очень многогранно. Сказки, сказания, легенды – все эти виды устного повествования имеют свои специфические черты, различаются по тематике, сюжетам, системе форм и стилю. С другой стороны, они часто так тесно связаны друг с другом, так легко переходят друг в друга, что иногда бывает трудно провести разграничение.
Сказка отличается от других видов устной прозы тем, что рассказчик представляет ее как нечто придуманное, игру воображения, будь то Кощей Бессмертный, Баба-Яга, глупый помещик или жадный дворянин. Не случайно и народ в своих пословицах определяет сказку как нечто "выдуманное", подчеркивая тем самым ее отличие от песни и от повествования о реальных событиях. Элемент фантастического – это то, что определяет сущность сказки, ее "сказочность", специфику конкретного оформления ее идейного содержания.
Словом "сказки" мы обозначаем как нравоучительные рассказы о животных, так и волшебные сказки, полные чудес, приключенческие и сатирические сказки, хотя, тем не менее, каждый из этих видов устной прозы имеет свои характерные особенности. Эти сказки отличаются не только тематикой, но и всей системой своих образов, способом их составления и стилистическим приемом, то есть всем своим стилем. Тем не менее, все эти типы устной прозы, столь разные на первый взгляд, обладают общей чертой, которая отличает их по своему творческому методу от соседних типов устной прозы – исторической легенды, религиозной легенды и фантастической маленькой сказки.
Характерной чертой сказки является ее сознательная ориентация на то, что это выдумано, иными словами, характер поэтического изобретения, его роль, его функция.
Какими бы маловероятными ни были события, о которых повествует сказка и каким бы фантастическим ни казалось повествование о лесных духах или русалках, рассказчик верит в правдивость своей истории или, по крайней мере, делает вид, что верит. в этом, он предлагает слушателям свое повествование как сообщение о событиях, которые действительно произошли, подчеркивая их достоверность. Для всех этих жанров (легенда, сказание, фантастический мемуар) характерно то, что они ориентированы на логику фактов. Они представляют собой репортажи о выдающихся людях, интересных событиях и удивительных происшествиях. В отличие от этого, тенденция сказки имеет совершенно иной характер, но это ориентация на поэтически придуманное, на игру воображения. Вопрос о достоверности рассказанного здесь вообще не ставится. Это подчеркивается как популярным в восточных сказках типом начала: „Так было или нет – с неба упали три яблока", так и заключительными формулами типа: „Сказка закончилась – больше нет лжи", смещением сюжета сказки в неопределенное русло: „тридевятое царство", „тридесятое государство", через промежуточные замечания рассказчиков и последующую реакцию слушателей: „Он трижды солгал вам", „известный лжец".
Ориентация на поэтический вымысел характерна для сказочных типов всех народов. Рассказчик и его слушатели отнюдь не верят в реальную возможность путешествия героя на ковре-самолете, в существование камуфляжа и девятиглавого дракона или в „разумность отношений" между волком и лисой, да они и не верят в то, что поденщик заставлял попа есть сено, или в то, что он не был в состоянии это сделать, что плотник трижды ударил надменного хозяина поместья. Подчеркнутая, осознанная ориентация на поэтический замысел составляет главную особенность сказки как жанра.
Эта особенность уже неоднократно отмечалась как российскими, так и зарубежными исследователями, хотя в основном не для жанра в целом, а только для волшебных сказок и сказок о животных.
В качестве рабочей основы можно было бы принять следующее определение сказки: Народная сказка – это эпическое произведение искусства, основанное на устной традиции, преимущественно в прозаической форме, которое представляет собой мир волшебства, приключений или обычной повседневной жизни и основано на поэтическом изобретении.
Однако признать ориентацию на поэтическое изобретение главным принципом художественного метода сказки отнюдь не означает отрицать ее связь с реальностью, той реальностью, которая определяет идейное содержание сказки, характер ее сюжетов, образов, деталей повествования и его языка. В каждой сказке есть элементы реальности.
Связь сказки с реальностью необычайно разнообразна. Она может быть первичной, т.е. определять происхождение сказки, создавать тот или иной сюжет, облик, мотив; или же она может быть вторичной, т.е. определять дальнейшее изменение сказки, ее продолжение в веках, ее историческую судьбу.
Так, например, волшебная сказка является продуктом других первичных предпосылок социального, экономического и исторического характера, реальности, отличной от повседневной сказки, т.е. сказки на повседневную тему.
Но на определенных этапах своего исторического развития и те, и другие подвергались воздействию одних и тех же социально-экономических факторов, отражали одну и ту же действительность, выражали одни и те же идеи, находившиеся в глубине народа.
Исторические корни волшебной сказки, а также генезис сказки о животных исследовались многими учеными. Они по-разному и с разной степенью убежденности объясняют ее происхождение, но сходятся во мнении, что сказка есть продукт человеческого общества на известной ступени развития, что она произведена действительностью первобытного общества. Русская сатирическая, антиаристократическая сказка, изображающая народную реакцию на крепостное право в России XVII и XVIII веков, создавала совершенно иные условия.
Созданная в незапамятные времена, та или иная сказка на своем пути через века обретает новые черты, утрачивает эти мотивы и характеры, развивает их на их месте и по-новому трактует старые персонажи.
Сказки, живущие в устах наших сегодняшних сказителей, необычайно сложны, и сказочник должен различать отдельные слои, созданные разными эпохами, хотя это наслоение не является механическим и новое в каждом сказочном тексте сливается с старого в органическое целое.
Действует ли новая реальность на традиционную сказку; затем это приводит к смене сюжета, иной трактовке персонажей, обновляется язык повествователя и, таким образом, возникает новый стиль сказки.
Если мы хотим посмотреть на сказку с социальной точки зрения, то мы должны искать и узнавать, как она отражает тоску и надежды людей в разные эпохи, мы должны признать, что сказка не только доводит до нас голоса далеких, часто доисторических времен, но что каждая эпоха несет в сказку свои проблемы, тенденции и слова. Рассказ о сказке не должен ограничиваться обнаружением ее генетических корней, он должен прослеживать и ее более поздние изменения, которые теснейшим образом связаны с изменениями в общественном строе, изменениями в психике и мировоззрении ее создателей и слушателей.
