Алексей не жил, а существовал. Бобровка осталась в сознании отрывочными кадрами и тишиной, прерываемой гудом в голове. В тишине, как кадры немого кино, наплывали виденные в яви картины и образы. Оставшаяся без обитателей их заимка Чижи на берегу таёжного Васюгана. Игорь, кативший санки с беременной Капитолиной в скит к повитухе. Она же – в Бобровке, с каменным лицом сидевшая у гроба. Ах, Капа, Капа! Недолго длилось твое счастье! Как-то сложится теперь твоя судьба? Не покатится ли сломанная карета снова под откос?
В голос рыдали Татьяна Васильевна с сестрой.
Появлялась перед ним еще живая Магда, которую Диоген называл святой Магдалиной. Она пришла в ту роковую ночь к Алексею в келью, и он не нашел в себе силы отказаться от ее тела. А ее силы хватило, чтобы прикрыть его от выстрела Юриста.
Мелькал в воображении куцебородый Наумыч, успевший всадить из своей одностволки пулю в Юриста. Но не смог увернуться от смертельного оружия, вылетевшего из руки фальшивого гуру.
Наумыча хоронили в один день с Игорем. Пьяненькие сын Толян и сноха Ирка размазывали по лицу грязные слезы. Виновато притихший Диоген бросил в могилу приятеля ком земли и, схватив лопату, рьяно стал закапывать ее.
Кадры повторялись, будто Алексей листал альбом с фотографиями то в одну, то в другую сторону. Эмблер, произнесший на тихих поминках прощальную речь. Сгорбленная тетка Матрена, шепотом пытавшая Диогена про сынову невесту. Опустевшая после поминальных гостей горница. Сидевшие в обнимку на диване Татьяна Васильевна и Капитолина. Тетка Гала, укладывающая в коляску маленького Игорька…
И все это – дело рук одного человека. Нет, не человека, а безгубого служителя дьявола!..
Гуд в голове прекратился, когда колеса вертолета коснулись бетонки аэродрома учебного полигона. Двигатели умолкли, и Алексей почувствовал прикосновение к плечу. Открыл глаза. Перед ним стояла спецназовка по имени Юлия.
– Алексей Николаевич! Шеф передал, что появляться вам дома – пока небезопасно. Жилье вам предоставят здесь, в закрытом военном городке.
– Мне все равно, – ответил он.
Нарушив собственную инструкцию, Пилот распорядился поселить Утопленника в служебном общежитии. Это была крохотная, но отдельная квартирка. Почти двое суток Алексея никто не беспокоил. У него было время собраться с мыслями. Естественно, что он не имеет права оставить своих друзей без отмщения. Кроме физического насилия, есть много других способов.
В первую ночь в общежитской комнате к нему явилась маленькая зеленоволосая инопланетянка с печальными глазами. Оника глядела на него с сочувствием, и он понял, что она старается его ободрить. Словно бы напоминала, что его друзья недаром отдали свои жизни. Но разве трупы Юриста, гуру и других бандитов – утешение? По земле еще гуляет столько негодяев, что истребить их всех не хватит никаких сил.
– Хватит, – немо произнесла Оника.
Он слабо улыбнулся в ответ, и его улыбка означала пожелание, чтобы она не переживала за него. Наверное, она только этого и ждала. Видение исчезло.
Встречался он только с Юлией и Георгием, когда в обозначенное время посещал столовую. Трапезничали они втроем. Алексею нравилась эта парочка. Он еще в тайге понял, что они муж и жена, и что уже длительное время увлеченно занимаются своим небезопасным ремеслом. Обращались они к нему с заметным почтением и только по имени-отчеству.
Он понимал, что начинается новый виток его жизни, и был уверен, что этот виток не придется ему по нраву. Сердце его продолжало терзать то, что произошло в Чижах. В груди его застрял камень, мешавший дышать и думать. Он не давал забыться, виноватил Алексея в гибели друзей и тянул его в Белый омут. Тяжелая ноша, хоть и незримая.
Но оставался еще долг Пилоту. А долги надо отрабатывать.
В таком состоянии нельзя было начинать новую жизнь, и Алексей большим усилием отодвинул недавнюю трагедию, не выбросил из себя, а заложил в запасники памяти, чтобы высвободить в нужный момент.
Он не сомневался, что его безделье будет недолгим, ровно столько времени, сколько командиру спецназовцев понадобится на консультацию с начальством. И не ошибся. Пилот сам явился к нему.
– Нам надо расставить точки над «И», Алексей Николаевич, – сказал без предисловий.
– Расставляйте.
– С каких пор вы обнаружили у себя необычные способности?
Что мог ему ответить Алексей? Не рассказывать же ему о вынужденном путешествии на Аэолу и о том, что его заново собрали по крупицам! Потому он кратко ответил:
– В зрелом возрасте.
– Раньше вы их не замечали?
– Замечал, но не придавал значения. И старался не демонстрировать их.
– Как, где и почему пересеклись ваши пути с Заурбековым?
Алексей рассказал о первой встрече с Климом, о покушении в метро, о своем пленении, о рандеву с Заурбековым в санаторном коттедже и о побеге. Пилот дотошно интересовался деталями, выспрашивал о любой мелочи. Алексей отвечал, стараясь не привирать, но и не выкладывать все, как на исповеди. Он не доверял до конца этим людям. Но пока не собирался копаться в их сознании, знал, что это произойдет само собой, когда настанет нужный момент.
– Вы обошли молчанием один эпизод вашей биографии: утопление и похороны.
Алексей ждал этого каверзного вопроса и приготовился к ответу:
– У меня есть любимая женщина, полковник. Жене я сказал, что еду на рыбалку, а сам уехал к ней. Несколько дней растянулись на два с половиной месяца. Виновато мое легкомыслие.
«Любимая женщина» вполне устроила Пилота. Но версия его не убедила.
– Где она живет?
– Этого я вам не скажу.
– Тогда объясните, каким образом вы резко помолодели и стали выше ростом?
– С помощью ежедневного тренинга и ледяной воды.
– С трудом представляю.
– Давайте ближе к делу.
– Вам придется поработать против Заурбекова.
– Знаю. Это мой долг перед вами.
– Не надо так, Алексей Николаевич. Вы ничего никому не должны, и давно объявили ему войну по собственной инициативе.
– Что я должен делать?
– В ближайший месяц принять участие в избирательной кампании в Госдуму.
– Грязное дело – политика.
– Грязными делами нам приходится заниматься постоянно. Кому-то надо чистить загаженную конюшню.
– В каком качестве вы хотите меня использовать?
– В качестве главного консультанта в избирательном штабе генерала Баскакова.
– Кто за ним стоит?
– Команда президента.
Алексей уловил, что при этих словах в голове Пилота мелькнуло сомнение, а воображение нарисовало облик человека в военной форме, от которого он получал приказы. Выходит, и Пилот – всего лишь пешка, и ферзем ей никогда не стать.
Тот между тем продолжал:
