« Я буду тебя любить… буду любить тебя до самой смерти,
буду любить до конца света.
Люди будут любить друг друга, забывать и любить,
и все равно я буду любить тебя до самой смерти»
Она не постарела, женщина, которую он когда-то любил, только глаза устали.
Она оказалась права, – Масарра – встретились…
– Здравствуй, Агон1!
Посмотрела в глаза.
– Здравствуй!
Джеррелл тоже посмотрел в глаза.
Посмотреть в глаза оказалось труднее, чем он думал, посмотреть… через годы.
Он посмотрел на её сестёр – Рыцаря и Дьявола, кивнул.
– Здравствуйте!
Они посмотрели на него, девица Дьявол и старуха Рыцарь.
Старуха была очень стара, – очень. Она была стара тогда, – годы назад, а теперь… Свеча, истёкшая жизнью.
– И тебе – здравствуй, Ляввама2! – Сказала юный Дьявол.
Джеррелл поразился её красоте – карие глаза, персиковая кожа…
– Я прожила уже несколько жизней, а ты всё тот же!..
Она посмотрела на него с жалостью.
– Безумно, – ужасно, любишь!
Они сидели – каждая в своём кресле, духи Жизни, три сестры.
Масарра смотрела на него глазами, полными тоски.
Хотел ли он её увидеть? И да, и нет – он должен был узнать о ней, поэтому и согласился на предложение брата.
Она посмотрела на него, Мать Скорбей. Она была одета в простое платье с длинным подолом – Джеррелл посмотрел на её босые ступни. Захотелось спросить; не холодно?!
– Как странно, – Подумал он. – Ты не постарела, или не постарела для меня?
Подумал с тоской, – Любовь всегда немного глупа, как и доброта…
Им с братом выделили дом, – маленький, уютный – у воды.
Джеррелл понял – почувствовал, что должен был увидеть её, – монашку!
Внутренний голос спросил его, – Чтобы, что?
Он знал: чтобы отпустить прошлое, – успокоиться!
Джеррелл подумал, – Это возможно, – успокоиться?! Хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть! Из-за всего…
– Значит, ты смог, – Странно сказала Масарра. – Обрести счастье!
Он удивился, смутился.
И она добавила:
– Я вижу, что ты счастлив, Джеррелл, – это очевидно!
– «Очевидно»? – Удивился он.
– Знаешь, что такое настоящее счастье, моя незабываемая любовь? Это когда тебе хорошо…
Джеррелл смотрел на неё, если Мурада – Дьявол, красива, то Масарра – прекрасна! Матово чёрные волосы и глаза – чернее чёрного!
Как он её любил! Но не спас – от самой себя. Предпочёл уйти, а не продолжать сражаться. Ему это было нужно тогда, уйти, – он не мог видеть её страдающей!
– Ты расскажешь? – Вдруг спросила Масарра.
Джеррелл удивлённо посмотрел на неё, удивлённо и вопросительно.
– Кто тебя успокоил? Кто… всё тебе вернул?!
Он нахмурился, обескураженный её этим «Кто… всё тебе вернул?!».
Полуусмешка полуулыбка на её губах.
– А ты не понял?! Что вернул!
Не понял. Джеррелл задумчиво усмехнулся. Даже не осознал, – не успел!
Он так любит Элен, что когда она рядом, – когда смотрит на него, он забывает обо всём!
Он вдруг понял, что ему нужно было… Что? Что ему было нужно?! Посмотреть на любимую отсюда… Здесь жизнь повержена как шахматная фигура, – Рыцарь, Смерть и Дьявол укрылись здесь от мира, в общине из тысячи человек… женщин, мужчин здесь нет.
Она подошла, – стремительно, неотступно.
– Скажи!?
Он ощутил страшную боль, сердце, как змея, – сбросило кожу, и осталось голое – умирать.
Он всегда был «обнажён» перед этой женщиной, – перед этой Радостью – она – тайник в тайнике: всё о нём знает!
– Что ты хочешь знать?
Голос охрип – отказал ему, стал острыми углами в горле.
– Как всё себе вернуть, Агнеш?!
Масарра излила на него всё своё яростное Я, – Я, Смерти – всю тоску незавершённости оборванной Судьбы.
Джеррелл – странно, только сейчас понял… её страдания? Или исступление? Озлобленность…
Понял: она себя не простила.
Он подумал, смотря на неё, – Какой он, твой Ад – твой Левиафан? Многолетняя давящая Тьма Египетская?
Ему захотелось сказать ей, – Успокойся, много лет прошло, – слишком много! Забудь всё! Забудь как полусон!
Он тоже не забыл, – ничего – ни мгновения, ни вздоха рядом с этой женщиной, но направил свою ярость вовне, а не вовнутрь…
Джеррелл вспомнил «– Как всё себе вернуть, Агнеш?!».
– Родиться заново? – Подумал он. – Или всё проклясть?
Вспомнил, как Мурада-Дьявол сказал ему «Там, у Креста земного всё трагически просто, человек, – спасешь её, и сам спасёшься».
Ему захотелось вновь прийти к ней, к Горечи Кориолановой, и спросить; о чем?.. Заживёт ли когда-нибудь эта рана? Истая, изъеденная памятью как шуба сутенёра, молью.
Как она смотрела, Масарра, – на него – как на старого птица, что вылетел из дома и потерялся, и она его не нашла, искала, – не нашла!
Вернулся – сам, живой, с крылами. Вернулся не к ней, – к их боли, неотступной как нефтяное пятно.
– Ну, что ты всё как неживой… Обними!
И он подошёл, мускулистый, громоздкий как старинное пианино, и странно грациозный.
Обнял, – прижал её к себе, обнял.
– Джеррелл?
– Да?
Масарра отстранилась, посмотрела на него.
– Ты сказал, что не вернёшься!
– Я не вернулся.
– Я чувствую.
Они заглянули друг другу в глаза.
– Ты – другой, – ты больше не умираешь от отчаянья!
– Да.
Он кивнул, мужчина с глубоко посаженными глазами, густыми бровями, челюстью аки гранитный утёс, и губами цвета киновари.
– У тебя любящие глаза, – Сказала Масарра. – Ты – весь в любви!
Она посмотрела на него в замешательстве.
– Ты больше не тот, каким был!
Глава
6
«Nox et solitudo plenae sunt diabolo»3
– Кто Он теперь, – Повешенный?
– Теперь он – Отшельник, сестра.
Масарра посмотрела на Марсельское Таро – L’HERMITE…
Джеррелл обрёл силу – самое себя. Отшельник в картах Таро – это символ внутренней силы.
А был слаб. Гневлив был, – слаб!
– Что дальше, сестра?
Мурада брезгливо усмехнулась.
– Ты как люди, – ты хочешь, чтобы всё было так, как ты хочешь!
Масарра в раздумии посмотрела на неё.
– Это плохо?
– Ты не спрашиваешь.
– Нет.
– Зачем «спрашиваешь»!..
– Как легко тебя вывести из себя, дитя!
– Я играю, ты видишь?!.. Пока я играю, я не страшна!
– Ты чего-нибудь боишься?
– Людей, что живут без любви! Собак!
La Mort4 улыбнулась.
– «Собак»?
– Давай про людей!
Le Diable5 собрала свои карты.
– Собаки мне интереснее, малышка!
Мурада выразительно посмотрела на Масарру.
– Ты всегда была странной, сестра моя!
– Почему?!
Смерть рассмеялась.
– Любишь смертного как будто он вечен!
– Ты этого боишься? Что они не вечны, те, кого мы любим…
– Я боюсь не этого!
– А чего?!
– Чем дольше мы любим их, тем они слаще! А после них… только эта жалкость – пустота!
Enter Shikari в их доме:
Ты не победитель
Всегда такой горемычный
Тебе есть что терять?
Кроме надуманного…
Масарра посмотрела на кинопостер «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу».
– Да, – Подумала она. – Не будем «сражаться с мелочью в кармане», нужно что-то ещё – понять, ощутить, перечувствовать! Чтобы совладать с собой… и с Человеком!
