Семен разулся и тихо вошел в келью. Казалось, старец за дубовым столом не заметил гостя. Спокойно продолжал что-то записывать в общей тетради. Несмотря на преклонный возраст, во всей позе ни намека на сутулость. Иконный нос, длинная серебряная борода. Скуфья слегка надвинута на лоб, поверх рясы – застегнутый на все пуговицы жилет. Из-под простых очков сверкнули чуть слезящиеся глаза:
– Не стой на пороге.
– Неудобно так врываться, – замялся Семен.
– А девиц раз в месяц менять удобно? – монах спрятал улыбку в усы.
– Что вы, отче, как можно? – краска залила лицо духовного чада.
– Можно по-разному, а скрывать бесполезно… – старец закрыл тетрадь, поднялся из-за стола и минуту вглядывался в лики святых на иконах:
– Я иногда замечу, они – постоянно видят.
Восемь лет назад иконы едва не стоили отцу Никодиму жизни: поздним вечером трое отморозков, решивших украсть ценные реликвии, ворвались во внутренние покои храма и до полусмерти избили преградившего им путь старца. После удара по голове обрезком трубы тот долго истекал кровью у алтаря, пока не появился кто-то из братии. Итог – кома, металлическая пластинка в затылке и длительное выздоровление. Возвращение в монастырь, служение страждущим, выстаивающим бесконечные очереди и не всегда осознающим необходимости коротких перерывов.
В милицию отец Никодим заявлять не стал. Грабителей тех хорошо знали в поселке у монастыря, боялись и были безмерно удивлены, когда вдруг один за другим подонки покинули бренный мир. Скончались в расцвете лет от известных человеческих болезней: обширного инфаркта, внезапно разросшейся опухоли и банального гриппа. Такой вот жизненный «бумеранг».
Однажды Семен спросил Никодима, почему не ушел тогда раньше, ведь предвидел… «Запомни – всяк несет свой крест. Не следует избегать предначертанного – с другой стороны зайдет и еще сильнее огреет. Значит, Господу угодно было послать испытание. За всеми грехи тянутся… А что до тех варнаков, то Господь рассудил, кто чего заслуживает…» – ответил старец и отвел взгляд.
Семену Никодим помог не сойти с правильного пути, открыл тайны рода, а заодно и глаза на «друзей», задумавших подвести под статью. Позже старец начал знакомить Семена с необычными сторонами человеческого бытия. Почему выбор пал на него, Семен до сих пор не понимал.
Старец оторвался от икон:
– Не будем о девицах, как матушка?
– Почки… – Семена беспокоило ухудшившееся в последнее время здоровье матери.
– Воду монастырскую пьет? – Никодим сложил на животе худые руки.
– Она и спровоцировала приступы…
– Ничего, скоро организм изживет хворь, – успокоил старец.
– Вашими молитвами.
– И твоими! – Никодим погрозил пальцем – Все реже в храме появляться стал… Забываешь о своей проблеме?
– Замотался…
– Отговорки! Всегда можно найти время и свечку поставить! Легче станет метущейся душе… – отец Никодим оправил бороду и подержался за бок. – Колет, старость не в радость. – Так что, Сёма, сильно мучает Сестрёнка?
