Матушка Скрыня, уперев руки в бока, нависла над моей грядкой. Я сидела на корточках, когда почувствовала её чесночное дыхание, и робко подняла голову.
– Это что? – грозно спросила она?
– Кориандр, белоголовник, анис и мелисса, – прошептала я.
– Гадость вонючая. Воняет на все вонючие лады! – прогремела Матушка Скрыня, – выдери их к эльфийской праматери и выброси на помойку.
– Это от клопов, – соврала я, – от клещей всяких.
– Да? – усомнилась Матушка Скрыня, – С чего взяла?
– Ваш сыночек, господин Воржик приезжал и книгу мне показывал. Учёная такая книга, толстая, с картинками. Сказал, что в Торговой Академии их учат травяной науке, – вдохновенно врала я.
– Какой-такой травяной науке? Колдовству поганому? – грозно спросила Матушка Скрыня, и я тут же спохватилась и начала выплетать другое кружево вранья.
–Нет, не колдовству, а выгодной продаже трав в лекарни. Я смекнула: коли лекари покупают травы для своих настоек и примочек, почему бы нам самим не вырастить у себя. Я вот часть свалки расчистила и посадила семена, которые собрала за бугром. Вот всё, как господин Воржик говорил. То-то он доволен будет!
Я поднялась, умильно сложила покрасневшие от холодной воды ладони перед собой и присела в знак особого уважения и почтения. Упоминание сыночка действовало на гоблинку как музыка. Она безмерно любила своего неуклюжего увальня и восхищалась его умом и красотой. Жаль, что она не знала, что господин Воржик Скрыня уже два месяца, как был отчислен из Торговой Академии, жил в городе тайно и проматывал капиталы своей безмозглой мамаши.
Матушка Скрыня кивнула, одобрив моё занятие, и вернулась к своим делам. А дел у неё было много, ох как много. Таверна «Три дороги» пользовалась большой популярностью. Она стояла на перекрёстке торговых путей: Срединного Торгового Тракта, Узкого и Широкого. Вокруг не было ни души соперников, проститутки у Матушки Скрыни были сплошь молодые и выносливые, пиво хмельное и забористое, а кухня… Вполне терпимая. Никто не отравился ещё, посетители пожирали все, что им подавали, лишь бы побольше и пожирнее. Правда, в последнее время, меню пришлось несколько разнообразить. Ведь, кроме гоблинов и шноркелей, в таверну стали заглядывать и люди. Матушка Скрыня не понимала явной причины такой перемены, а я ничего не говорила. Служанке не положено хозяйке указывать.
Я полила посадки лекарственных трав и приправ из глиняной леечки, вытерла руки о фартук и пошла в свою каморку. Там я припрятала леечку в сундук, где лежали другие мои сокровища: календарь посадок, пакетики с семенами цветов и трав, приправы в тканевых мешочках. Травница была из меня никакая, да и учиться было не у кого, но хотелось мне, чтобы хоть что-то было у меня своё, для души. Больше ничего в сундуке ценного и не было, бельишко кое-какое да атласная лента в мотке.
Серебряные и медные монеты, которые мне удалось скопить за полгода службы у Матушки Скрыни, я в коморке не хранила и закопала их в укромном месте. Мне надо было скопить тридцать три золотых, чтобы выкупить из долговой ямы непутёвого папашу. Сестры тоже обещали помочь. Бася, старшая, замуж собиралась, найдя выгодную партию. Средняя Агнешка в артистки подалась, колесила с передвижным театром по всему королевству, даже один раз к нам в таверну заглядывала. Девяносто девять золотых мы поделили на троих, и каждый должен был внести свою часть долга за папашу. А для этого по моим прикидкам мне потребовалось бы лет десять.
Утро плавно переходило в день. Солнце уже поднялось высоко, его лучи нагревали крышу, под которой ютилась моя каморка, через пару часов тут будет такая духота… Но мне этого не узнать, ведь я спущусь в кухню и начну строгать овощи, резать мясо, месить тесто.
Вообще-то, у каждой порядочной кухарки должна быть своя специализация, и я об этом не раз говорила Матушке Скрыне. У одной получаются рассыпчатые каши, другая отлично овощи тушит и супы варит, третья так мясо приготовит, что пальчики оближешь. А кому-то удаются пироги с разнообразными начинками. Но гоблинке в её бочкообразную голову не втолкуешь. Обычаи с давних времён никто менять не собирался. Бабка Матушки Скрыни основала таверну ещё в эпоху Безвластия, и с тех пор все придерживались установленного порядка: делай то, что говорит очередная госпожа Скрыня. Бабка давно померла, а вот мать – Серпента Скрыня, что была после неё, ещё коптила свет. И дочери своей указывала, как жить. И хоть Серпента совсем обезножила, она сидела днём и ночью на огромной колоде возле таверны и зазывала зычным голосом проезжавших Срединный Торговый Тракт: «Сюда, сюда! Тут жратва, выпивка и девки!»
А Матушка Скрыня, имени которой я и сроду не слыхала, орудовала внутри заведения. И несмотря на свой склочный нрав, многим внушала уважение своим трудолюбием: сама мыла сковородки, скребла столы длинным ножом, развешивала окорока подкоптиться, чистила рыбу и квасила капусту. А ещё варила пиво, брагу и следила, чтобы проститутки успевали обслуживать клиентов на втором этаже таверны. И хоть особенного порядка у Матушки Скрыни и не было, таверна как-то выживала.
«Вот если бы совет по разделению труда ей дал её толстозадый сыночек, дела в таверне пошли бы еще лучше. И подрос бы мой капиталец быстрее»,– подумала я и отправилась вниз. В обеденном зале уже гремели посудой, тяжёлыми скамьями и табуретами. Грохот стоял даже на лестнице. В нашей таверне редко завтракали, разве что купцы, оставшиеся с девахами на ночь, попросят опохмелиться да закуски потребуют. Основные посетители съезжались к обеду. Так что утро было всегда спокойным. Служанка Мина обычно разогревала остатки вчерашнего ужина, обильно поливая блюдо соусами и посыпая петрушкой. Главное было – подать рассолу для опохмела гуляк, а на закуску сойдут хоть жареные подмётки от ботинок.
Я проворно сбежала вниз и юркнула в кухню. Там я сняла платье, оставшись в одной рубашонке. Мы так делали всегда, иначе от жары с ума сойдёшь. Пару котлов разогреешь, противни с пирогами в духовку сунешь, и можно смело падать в обморок. Мина ощипывала кур, ласково поглядывая на меня. Своей доброй улыбкой она очень напоминала мне покойную тётку Зуску, старшую сестру моего папаши. От неё я и научилась всему, что умею. И готовить, и бельё стирать, и в травах разбираться, и стараться не попадаться на глаза Серому Патрулю. Зуске повезло меньше, на неё донесли, когда она лечила сына господина Забруски. Кому хорошо стало? Зуске, которая не дожила до казни или парнишке, который помер от гангрены без лекаря?
С такими грустными мыслями я встала рядом с Миной и начала чистить картофельные клубни. Вот бы кто придумал такое волшебное заклинание, чтобы грязная толстая кожура сама снималась спиралькой и укладывалась в помойное ведро! Нет такого… И приходится по пять вёдер чистить каждый день, ведь жаркое с картофелем наши гости за обе щеки уминают.
