Виктория Пешкова - Ставка больше, чем фильм. Советская разведка на экране и в жизни

Киноплакат – первый советский детектив

Если наш – значит, разведчик, если «не наш» – шпион. Разница в определениях была, есть и будет. Как не переведутся и желающие поиронизировать на эту тему. К примеру, почему детектив «шпионский», а не «разведчицкий», ведь, по справедливости, нужно бы наоборот. Фильм режиссёра Александра Мачерета «Ошибка инженера Кочина», вышедший на экраны в 1939 году, считается самым первым – вообще, а не только шпионским – детективом в истории советского кинематографа. Нет, шпионов и диверсантов в нашем кино в ту пору хватало, но по жанру это было что угодно – от политического памфлета до социальной драмы – только не детектив.

Он исчез с экранов ещё в первые годы советской власти – крушение целого мира заслонило частные катастрофы, служившие ему строительным материалом. Когда же революционная романтика несколько снизила градус, давая пусть и небольшой, но простор для иных тем, у детектива просто не было шансов заявить о себе. Ну, не могло быть в советской стране, семимильными шагами идущей в светлое завтра, таинственных и неуловимых злодеев, мешающих этому продвижению настолько, что их разоблачение требовало бы целых полутора часов экранного времени. Со всех трибун, из всех репродукторов гражданам с утра до вечера твердят о необходимости быть бдительными, а они, выходит, и в ус не дуют, раз у них преступники на свободе разгуливают и свои чёрные дела творят?!

«Ошибка инженера Кочина» стала первой ласточкой, возвестившей возвращение детектива на советский экран. Сразу после премьеры, Михаил Ильич Ромм, начинавший когда-то у Мачерета ассистентом на картине «Дела и люди», посвятил новой работе своего бывшего наставника статью в газете «Кино»: «В последнее время детективный и приключенческий жанры оказались отодвинутыми на «задворки» нашей кинематографии, да простят мне это выражение. Картина «Ошибка инженера Кочина» возрождает в нашем искусстве детектив с большой стилистической чистотой и притом на новых, более сложных позициях. В этом её первое и большое достоинство. Фабула сценария построена с большим мастерством… Не деятельность диверсантов и судьба их жертв, а работа следователя и ход его умозаключений ведут за собою зрительское внимание. Это классический для детективного произведения приём».

В том же издании вскоре высказался известный литературовед и критик, автор сценариев к знаменитым фильмам «Дети капитана Гранта» (1936) и «Остров сокровищ» (1937) Олег Леонидов: «…многие статьи и брошюры о методах шпионско-диверсантской работы не обладают такой убедительной силой, как живые образы подлинно художественного произведения. «Ошибка инженера Кочина» – именно такое произведение». Профессионалы с Олегом Леонидовичем, пожалуй, и не согласились бы. Однако своим появлением фильм обязан человеку, который точно был, что называется, в теме.

В январе 1938 года начальником Главного управления кинематографии при Комитете по делам искусств был назначен Семён Дукельский. В кино он пришел из… НКВД, где служил с 1930 года. Его последней должностью в этом ведомстве (после автомобильной аварии, закончившейся серьёзными травмами) – сотрудник для особых поручений. «Это был человек, который слепо верил: всё, что он делает, необходимо партии и государству», – так охарактеризовал Дукельского один из сотрудников киноуправления. Сам ли Семён Семёнович обратил внимание на пьесу Льва Шейнина и братьев Тур под названием «Очная ставка» или кто-то ему её порекомендовал, уже не установить. Но именно она стала отправной точкой для «Ошибки инженера Кочина», вернувший детективу права гражданства на советском экране.