Елизавета Иванникова - Странница

Странница
Название: Странница
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2008
О чем книга "Странница"

«От жизни своей укорительной

Однажды захочется нам

Вселенской субботой родительской

Войти в переполненный храм.

И там, где, томима признаньем,

Душа разделилась и плоть,

Свечу незажженную – пламенем

С молитвой святой уколоть…»

Бесплатно читать онлайн Странница


© Комитет по печати и информации Администрации Волгоградской области. 2008

© ГУ «Издатель», 2008

© Волгоградская областная организация общественной организации «Союз писателей России», 2008

© Иванникова Е. В., 2008

* * *

Странница

От жизни своей укорительной
Однажды захочется нам
Вселенской субботой родительской
Войти в переполненный храм.
И там, где, томима признаньем,
Душа разделилась и плоть,
Свечу незажженную – пламенем
С молитвой святой уколоть.
И вот уже плачешь, и каешься,
И шепчешь родных имена,
Лишь здесь до последнего камешка
Разрытая память видна.
Мы встретимся там, где расстанемся,
Слезы не успеешь смигнуть,
Душа – поднебесная странница,
Ей ведом назначенный путь.

Бородинское поле

В узелках неразвязанной боли
Домотканого неба рядно,
И темно Бородинское поле,
Словно прошлое наше темно.
Гулко славных веков безголосье,
Но бесплотные, как миражи,
Налились звездным светом колосья
Божьей дланью посеянной ржи.
И раскрыты небесные святцы,
И межа через время видна,
И зерном, осыпаясь, струятся
Имена, имена, имена…
Не ищите в народе безволья!
Как ни тяжко ему на земле,
Черный хлеб Бородинского поля
Каждый день у него на столе!

Усадьба

От клена к клену – легкий вздох,
Печальный вздох, не летний,
В саду музейный холодок
И листьев скрип паркетный.
На небе чисто и темно:
Ночь так взялась за дело,
Что даже лунное пятно
В нем вывести сумела.
И если ждешь, кого ты ждешь?
То в печь лети полено,
Там, за стеной повешен дождь
Тяжелым гобеленом,
И сердца выросший птенец
Из клетки рвется с теми,
Кто стаей в дюжину сердец,
Крича, на юг летели.
И чья-то юность у ворот.
И чья-то, к доброй свадьбе,
А чья-то в осени живет,
Как в бунинской усадьбе.

Озерки

М. Г-ой

В краю, где ромашковый стелется свет,
К коленям ласкается донник,
Подкрылья блокнота расправит поэт,
Этюдник раскроет художник.
И все? Но того ль призывала земля?
И тех привела ли дорога?
Всё так же на облаке из ковыля
Всеведомость чувствуют Бога?
Когда, защищая окрестную даль,
Господняя сила вливалась
В страду полевую, в певунью-печаль
И в доблесть, что в сердце ковалась.
Деревня, где русская плавилась речь,
О, только не ты виновата,
Что вещее слово не можешь сберечь
От жизни, щербатой от мата!
И вот, заглядевшись в небесную глубь,
Уйду по тропе за калитку,
И с тихим поклоном на плечи и грудь
Плесну виновато молитву.
Друг мой! Ведь на этот ромашковый свет,
На синь беззаветного дива,
Пришел лишь художник, явился поэт,
Последнего – слышишь? – призыва!

Мгновение

Открыть дневник
И строчку записать,
Уткнувшись носом в теплую тетрадь,
И в полудреме, день перебирая,
Как пальчики сынишки моего,
Приблизиться на миг
К воротам рая,
И не понять о жизни ничего.
И надо ли?
Теченье дня тягуче,
Ругать себя, увязнув в пустяках,
Слезами набухающая туча
Уже в моих запуталась стихах.
И дети спят,
И муж храпливо дышит,
И мать моя забыла жизнь во сне,
Осенний дождь,
Шурша по жесткой крыше,
Всем небом отзывается во мне…

Письмо

Ты мне снишься – явиться не смея,
И с годами тревожит сильней
Вкус почтового горького клея
На копеечной марке моей.
Я все силы потратила, чтобы
Научиться размеренно жить,
И заснеженный ящик почтовый
Невзначай за версту обходить.
Только в нем, под опущенным веком
Голубиная теплится связь
Меж тобою, и мною, и веком,
Что как поезд ушел, не простясь.
К летней роще писать бесполезно –
Я давно догадалась о том,
В синем ящике прячется бездна
С обжигающим звездным нутром.
Как так холодно! Словно в вагоне,
В жестяной окунувшись сквозняк,
Ты несешься от летней погони
В опьяняющей вечности мрак.
Оглянись! Мы не в силах поверить,
Что для нас уже прошлого нет!
Раздираешь сомкнутые двери
Над грохочущей пропастью лет.
И, подняв воротник по привычке,
Ни на миг не забыв про меня,
Пьешь горячее зарево спички
Из обветренной пригоршни дня…

«Чиновник, пишущий стихи…»

Чиновник, пишущий стихи,
Глядит в грядущее со страхом:
Черным-черны его грехи,
Белым-бела его рубаха.
Душа во сне кричит: «Не смей!»,
А явь прислушаться мешает.
Поэзии воздушный змей
Небесной высью искушает.
Истоптанный стихами лист
Вспорхнет по Божьему наитью,
И полетит, как ветер, чист,
Привязанный суровой нитью.
Бежишь ты следом, чуть дыша,
Тропой меж топью и колодцем
И навсегда твоя душа
Сухим прихвачена морозцем.
Страх потаенно будет мстить,
Что лишь во сне душа крылата,
В стихах пытаясь совместить
Христа и Понтия Пилата.
Рассудок правильность хранит,
А сердце требует ответа:
Ведь ночь кромешная стоит,
В себе не чувствуя рассвета!
Так пусть же пеплом и огнем
Бумажный листик очищает,
И, как молитва, перед сном
Защиту СЛОВО обещает!

«Разлюблю и подругу, и мужа…»

Разлюблю и подругу, и мужа,
Льдом крещенским сведу берега,
Если с мужем рифмуется стужа,
А с подругою злая судьба.
Так вьюжит, что ресницы прикрою,
Крепким кофе унынье запью
В горький час предрассветной порою,
Той, которой вставать не люблю.
В этот час покаяния просит,
Высшей милости ищет, спеша,
Беглым счастьем согретая осень,
И продрогшая в гневе – Душа.
Если б только грехи не мешали
Отогнать нашу ненависть прочь,
Так летучими злыми мышами
Опыляется лунная ночь.
Так, от тайных сомнений недужа,
Мы лишаемся близких людей,
Я прощу и подругу, и мужа
На пороге скитальческих дней…

Слезный дар

Давно по Божьему веленью
Достался мне не сердца жар,
Не тайный холод откровенья,
А умиленья слезный дар.
Когда внезапно приходила
Без темной прихоти грозы
Всеочищающая сила
В душе затепленной слезы.
Свет греет, душу не измучив,
Горит, лишь милостью затронь,
Так светится луна сквозь тучи,
Так греет свечечка ладонь.
Свет от Руси исходит плавно,
Объемля реки и поля
Сияньем веры православной,
Которой полнится земля.
И в ней живут, пренебрегая
Ленцой, скопившейся внутри,
Все ищущие двери рая,
Не сотворенного людьми.
Туда, простой душе в угоду,
Среди небес проложен путь,
Открывший русскому народу
Свою Божественную суть.
Где жизнь готовится к расплате,
И ей лукавство не к лицу,
Где нашу душу Богоматерь
Готовит к смертному венцу.
Земное время убывает,
Развеяв радостей угар,
И капает, и застывает
Янтарный, слезный Божий дар…

«Можно тихо пройти по России…»

Можно тихо пройти по России,
Не спеша, через ночи и дни,
Так спокойно, пока моросили,
Исходили дороги дожди.
Можно медленно в лес погружаться,
Но раскрывшийся робко вблизи,
Вряд ли даст тебе право вмешаться
Он в семейную ссору грозы.
Чтоб в зеленом увиделись свете
И земля, и душа ветерка,
Кто останется нынче в ответе
За оседлую песню сверчка?!
Кто отдаст тебе капельку силы,
Чтоб тебя не застало врасплох
Необъятное чувство России
На одной из прохожих дорог.

«Минувшего столетья запах…»

Минувшего столетья запах
Не уловить ни мне, ни вам.
Метель вылизывает лапы
Присевшим у подъезда львам.
Полозьев скрип, шуршанье платьев,
Нагретый воздух за дверьми,
И свет, и вьюжные объятья
Немного пахнут лошадьми.
Об их тепло Россия грелась,
Дарила песню с облучка,

С этой книгой читают
«Есть в душе естественное стремление к добру. Это стремление я называю призванием Божиим, когда оно так сильно действует в некоторых душах, что удовлетворить его не может ничто земное…»
«Таит октябрь, обжигая светом,Всплеск колокольный в горней глубине,Звезду в колодце, яблоко меж ветокИ замысел Господний обо мне…»
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В этой книге собраны стихи с автобиографическими комментариями, рецепты и шуточные присказки четы поэтов. Рецепты публикуются впервые, а стихотворения супругов, посвященные друг другу, связаны с их любовью. Также в сборник включены яркие семейные фотографии. Стихи расположены в хронологическом порядке. Составление книги закончено в мае 2018 года.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Жизнь может и дальше, сколько угодно, отбирать у меня все – здоровье, семью и деньги, но не стихи.Стихи – это моя вечная душа, ее у меня не отобрать никому и никогда.
Книга воспоминаний великого князя Гавриила Константиновича Романова «В Мраморном дворце» – не просто мемуары, а весьма ценный источник по российской истории конца XIX – начала XX века. Повествование охватывает период с 1887 по 1918 год. Гавриил Константинович рассказывает о таких событиях, как коронация Николая II, гибель П.А. Столыпина, празднования 100-летия Отечественной войны и 300-летия Дома Романовых, первая российская Олимпиада, начало Пер
Дочь великого князя Московского Василия Темного Анна выходит замуж за великого князя Рязанского, которого знает с детства, но не любит. Гордая и честолюбивая Анна надеялась править вместе с мужем, однако молодой князь властью делиться не намерен. Только после смерти мужа она становится полновластной хозяйкой княжества и убеждается, что власть не стоит принесенных в жертву любви и таланта.
Я родилась на исходе первого дня Долгой Зимы, пришедшей на смену холодной и дождливой Осени. Старая Хранительница рода Нерки рассказывала: в тот вечер закат полыхал на все небо кровавым заревом, предвещая приход снежных туч. Ветер, холодный, пробирающий до костей, выл в ущелье раненным волком, а черные воды океана с грохотом разбивались о берег, терзая привязанные к причалу лодки. В этом отчаянном буйстве стихии, загнавшей в дома всех от мала до
Что может сравниться со счастьем девушки, которую выбрал в жёны сам повелитель? Только возможность избежать ужасов этого брака. Но куда можно убежать в закрытой Благодатной Долине? А, может, Долина не так уж и закрыта, и помощь придёт, откуда никто не ждёт? Но так ли уж бескорыстна, эта помощь? За всё нужно платить. А пока - учись, Ана. Да, это в какой-то степени академка, но не ожидайте в этом произведении подробного описания академического проц