Артур Шевененов - Стратегическая /ир/рациональность против таутентики. Поворотный момент к новейшей триаде политологии

Стратегическая /ир/рациональность против таутентики. Поворотный момент к новейшей триаде политологии
Название: Стратегическая /ир/рациональность против таутентики. Поворотный момент к новейшей триаде политологии
Автор:
Жанры: Политология | Книги по философии | Прочая образовательная литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Стратегическая /ир/рациональность против таутентики. Поворотный момент к новейшей триаде политологии"

Парадигма новейшей политологии строится вокруг ядра стратегической рациональности и междисциплинарной триады, одновременно предлагая пересмотр основной таксономии международных отношений в свете как остаточной двойственности в терминах обобщения эффективности, так и с переходом к более последовательному принципу анализа вопросов, изучения выбора и осуществления такового в новых условиях с учетом неизменных истоков и движущих сил.

Бесплатно читать онлайн Стратегическая /ир/рациональность против таутентики. Поворотный момент к новейшей триаде политологии


© Артур Викторович Шевененов, 2021


ISBN 978-5-0055-0461-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стратегическая /ир/рациональность против таутентики: Поворотный момент к новейшей триаде политологии


The Strategic /ir/Rationality Cusp versus Tauthenticity: Zeroing in on a Novel PolSci Triality (By Arthur Shevenyonov, KLA)

К трем этапам долгого и трудного русского возрождения: 800-летию памяти Александра Невского, 80-летию начала ВОВ, 8-летию последнего переосмысления мироустройства. С глубокой признательностью любимым родителям: отцу, Виктору Георгиевичу, и маме, Людмиле Федоровне.

Вместо предисловия: в преддверии обнаружения Золотого Решения для Новейшей политологии

Не правда ли, Великая Схизма 1054 года была не только предопределена (как именно, покажем позднее), но и предваряема отложенным довершением развала Римо-Ромейской империи? А если так, имелись ли возможности и средства избежать столь драматичного поворота событий? Ведь речь, разумеется, не о превозможении накопительных предпосылок чем-то поверхностно-ситуативным, как и не о волюнтаристской алхимии сдерживания инерции.

Все же, хотелось бы предложить нечто «третье» в «серой зоне» между (над!) двумя иррелевантными крайностями: охранительски-консервативным запретом на всякую сослагательность versus либерально-радикальным уклоном в контрфактическое и «альтернативное». Что-то, могущее возвыситься над сими полюсами слепоты или равно мертвыми зонами, предлагая задуматься о цене: каковы условия размена меж сими мета-сценариями, когда самая индуктивность необходимо носит вероятностный характер, но не всякая мера такового может быть приемлема для различных профилей исследователей. В известной степени, здесь далее будет угадываться неожиданная аналогия с обобщением и переосмыслением «теоретико-портфельного» подхода, когда и мера приемлемого риска варьируется в зависимости от риск-аверсии принимающего решение (языком Талеба, рискующего «собственной шкурой» или отвергающего неразличимость с лабораторными экспериментально-игровыми замерами). Кстати, полностью отметая сослагательное, не начать ли с запрет на мысленные эксперименты, связанные с путешествиями во времени (что впору и на самое физику распространить во избежание легковесной презумпции симметрии на временной оси): ускоренное движение назад невозможно по одной причине (немыслимость отмены массы кумулятивных изменений), вперед же – по совсем иной (ускорить накопление перемен, пребывая вне таковых, едва ли имеет какой-либо смысл, а не то что подразумевает допустимые средства).

Возьмем событие не менее судьбоносное, и все же куда более ограниченное на горизонте действия (в т.ч. формирования того, на что будем рутинно ссылаться как на непреднамеренные и не вполне контролируемые эффекты – «экстерналии»), а вместе не столь отдаленное во времени. Поговорим вкратце об Октябрьской революции, которая к перевороту как средству никак не сводится уж ввиду воспоследовавших тектонических институциональных сдвигов. Блеф о неподвозе хлеба, или булок определенного сорта, что ускорило лицемерную спираль саботажа и недовольства, – не рутина ли, по нынешним временам?

Наконец, не побрезгуем совсем уж свежими «сиюминутками». Заявленное отравление «солсберийских пациентов» на фоне отчета о новейших гиперзвуковых средствах подавления; подобные аллегации о «пациенте берлинском» в контексте не вполне явно выигрышных для внешних сил итогов президентских выборов в Беларуси; провокативный выход британского эсминца в территориальные воды Керченского залива, объявленные сторонами конфликта своими, на фоне уже прошедшего саммита и накануне форума военных из разных стран…

Настоящая книга задалась целью разработать единый язык, простой и полный инструментарий для изучения всех ключевых и переломных событий – эпохальных, вековых, как и видимо «проходных» – притом, что роль последних не стоит недооценивать ввиду их все возрастающей межрегиональности, потенциально глобального характера.

***

За убиение Флойда злосчастный Шовен (этот извечный символ беззаветной верности охраняемому строю с неизменной неблагодарностью) умудрился схлопотать 22 с половиной года заключения, притом что обвинение просило тридцать, а представляющие потерпевшую сторону истцы (мнимые жертвы, самим фактом избыточных требований предсказуемо представшие палачами) так и вовсе требовали пожизненного. Вопрос: как долго система, давно надругавшаяся над собственным правосудием, схлопнувшимся до сделки с оным (причем – и в широчайшем контексте экстерриториальности), рассчитывает топтать собственную прецедентность, опираться на которую становится все менее возможно, все более бессмысленно?

Недавно президент Байден, славящийся капитализацией на собственных недостатках (как и представляемый им клуб – на своих уродствах), в попытке слать сигнал-импликатуру подразумеваемому визави, выразил клишеватую уверенность в том, что того-де страна явно не заинтересована в том, чтоб слыть этакой «Верхней Вольтой с боеголовками». Признайтесь в тайном пороке, или комплексе (уверен, что изводит он не меня одного): вы ведь нередко ловите себя на том, что не можете вспомнить, что это за «Вольта», – даже если некогда знавали? И ведь не в том дело, что это историческое именование нынешней Буркина-Фасо (как известно, с непочтительными отсылами к почившему в анналах проще избежать судебных исков да нравственных взысков), в которой, если бы и объявился некий исток святости, мало кто потянулся бы именно к нему из нынешних фетишеискателей – верных идолопоклонников рынка, что конфузятся сознаться себе в очередном комплексе, а именно: раболепном искании (внутриклубного) престижа, пусть в худом, что мнится (кругом-клубом) вящей добродетелью в сравнении с исканием таковой вне круга рукопожатности. Итак, не в этом лишь дело; а в том еще, что старая гвардия цепных псов комфортно коснеет сознанием во временах невозбранного владычествования, с коими и ассоциируются анекдотические идиомы, как коррелируют и проекции-средствополагания будущего.

А приснопамятный план «Барбаросса», кажется, не перестанет вселять в нас комплекс недосказанности самым кодовым названием. Формально отсылая к имени легендарного крестоносца (не правда ли, пикантно для безбожников, возомнивших свою расу-клуб не столько богоносцем, сколько небожителями, чего не снилось и Меровингам с Капетингами), на деле может коннотировать и «варварскую» (не то «принимающую» сторону, не то собственную миссию), и «Рыжую Бороду» (Эрика Рыжего, как одного из успешных завоевателей), и – главным образом – «Браду России», своего рода новое руно, коим дОлжно было, восхитив как залог расцвета новой цивилизации (русско-сибирской, по Шпенглеру), не совсем чистоплотно доказать несостоятельность оной посредством ревнивого препятствования – ровно в той же манере, в которой Западный клуб в целом ныне действует на всех фронтах: в спорте, бизнесе, /гео/политике, соделав первые сило-сегментами последней.


С этой книгой читают
Настоящей книгой венчается трилогия ТРИ/TREis (Таутентика, Резидуаль, Истопись), как и автоморфное каждому тому установление связей между исследуемыми областями и внутри таковых. Дерзновенное предприятие отстраивания новейшей политической философии (теоретической политологии) можно полагать как начатым, так и завершенным.
Целью издания книги китайского автора Сыманана «Союз ССР и современная Россия. Избранные комментарии» стало желание ознакомить широкие массы трудящихся, общественных деятелей и ученых России и стран СНГ со взглядами и комментариями представителей основных направлений общественно-политической и культурной жизни Китая на основные события, происходившие в России в последние годы, а также чтобы помочь читателям в России и СНГ глубже понять и осознать
Во все времена войны были для человечества событиями грозными и трагическими, становились переломными в истории стран и государств. XIX и XX века принесли Европе и миру самые масштабные битвы и сражения, принесшие поистине революционные перемены в жизнь европейского континента, да и всего мира. Исход войн всегда определялся множеством самых разных факторов и обстоятельств и, в первую очередь, – действиями армий, полководцев, руководителей стран и
В книге представлены статьи, написанные автором преимущественно в последние два десятилетия. В них раскрываются этапы трансформации элитообразования в современной России, анализируются как научные подходы к теме, так и существующие практики элитообразования.Рекомендуется в качестве учебного пособия студентам, аспирантам, докторантам, занимающимся изучением и исследованием темы элитогенеза в современной России, а также практическим работникам, зан
Становление Советской России неотделимо от «всемирного масштаба», которым пришедшие к власти большевики измеряли свою внутреннюю и внешнюю политику. С 1918 по 1923 г. нестабильная Германская республика являлась главным местом приложения усилий по перенесению «мировой пролетарской революции» в Центральную Европу. В монографии прослеживается начальный этап истории германской компартии, методы и каналы воздействия на нее теории и практики РКП(б). Ег
Мы свободны в своих действиях, мыслях, собственно как и в бездействии, бездумии. Но обладая этой свободой, мы замыкаем ее саму на себя. Создаем свой кругооборот. Можно соблюдать всевозможные традиции, придерживаться каких угодно правил и пристраивать к своей мозговой конструкции все новые убеждения, но так и остаться в своей плотной, неровной, плохо отесанной скорлупе. Но не огорчайтесь слишком, если не успели сами снять эту ментальную шкуру, нас
В недружелюбном районе у подростка появляется необычный друг, который открывает для мальчика "большие темы": борьба со злом, война, искусство. Содержит нецензурную брань.
Это очень профессиональная проза. С наблюдательностью, с точным воспроизведением речи, с мастерским выстраиванием диалогов, с благородным лаконизмом языка, с сильными сквозными образами, с «боковой подачей» темы (когда самое главное происходит не на первом плане, а где-то сзади – как в фильмах Алексея Германа). Профессионализм стал довольно редким явлением в современной литературе – так что от души радуешься самому факту наличия профессионализма.
Александр Карасёв родился в 1971 году в Краснодаре. Окончил истфак и юрфак КубГУ. В звании лейтенанта командовал взводом внутренних войск на чеченской войне. Известность писателю принесла книга «Чеченские рассказы», ставшая открытием года Бунинской премии (2008).Эта книга о том, как вживается, втягивается в войну нормальный человек, как война становится его жизнью, становится очень быстро и незаметно для него самого. Книга содержит нецензурную бр