ГЛАВА 7. Нападение на принца
Письмо невесты удивило Фатлина. Девушка с очаровательными ямочками на круглых щеках и восторженным взглядом не казалась решительной. Сама она вздумала заявиться к Раашам, или ей руководил Антал Патти? Фатлин показал письмо невесты отцу, тот разгневался и едва не поколотил сына — страж Огненной пасти не верил в участие родителей невесты в интриге, те предупреждены, что попытка ускорить свадьбу приведёт к расторжению помолвки, вот и заподозрил в хитроумной игре самих влюблённых. Сын поначалу оправдывался, но беспочвенные обвинения разозлили. Семейство Раашей рассорилось ещё до приезда невесты. Письмо у Фатлина отобрали и запретили выезжать навстречу гостье. Если уж набралась наглости, пусть знает: в замке ей не рады. Принц ослушался — прихватив личную охрану, отправился в Хилый лес, которого, судя по письму, так боялась Маулия.
Погода не располагала к прогулкам. Густой и тягучий туман низины выплёскивался на дорогу широкими языками, с востока надвигались тучи. Следовало бы вернуться в замок до грозы, если вдруг она разразится. Гвардейцы, как только ворота замка остались за спиной, принялись отпускать остроты: что, мол, будет, если батюшка не пустит на порог жениха с невестой? Пятерых бойцов маловато, следовало всю гвардию уводить, чтобы замок штурмовать. Фатлин отмалчивался, его и в самом деле беспокоило, как встретят родители их с Маулией.
— Прекращайте зубоскалить! — хмуро сказал он, когда первые кривые деревья выстроились вдоль дороги, — двое вперёд, двое сзади, один со мной.
Гвардейцы погасили улыбки, распределились. Принц ехал, не торопясь, и размышлял о ссоре с отцом. Их отношения никогда не были простыми. Юстин не стал бы стражем Огненной пасти, не имея наследника, но предпочитал, чтобы тот оставался бездетным — как только родится внук, Фатлин получит стимул избавиться от папаши и присвоить не только королевство, но и власть над порталом.
Принц, чтобы развеять оскорбительные подозрения, согласился на отсрочку свадьбы. Выходка ниатианской принцессы озадачила, жених представлял будущую супругу добродетельной и послушной, а не своевольной. Хотя, быть может, влюблённая девушка едет в гости лишь потому, что соскучилась? «Подозреваю наречённую в дурных намерениях, совсем как отец, — внутренне укорил себя юноша, — надо сначала поговорить с Маулией, выяснить мотивы». Шум и крики прервали размышления. Звуки доносились и спереди, и сзади.
— Ваше высочество! Нападение! — первым сообразил гвардеец. — В лес! Скорее! Я задержу.
Фатлин направил коня в заросли, Динар перепрыгнул придорожные кусты, перемахнул полусгнивший поваленный ствол, съехал по склону в покрытое мохнатыми кочками болотце и увяз в серо-зелёной жиже. Принц ловко соскочил на шаткий бугорок. Динар бил передними копытами хлипкую поверхность, увязая всё больше, и громко ржал. Помочь ему было невозможно.
На дороге кричали. Кто подстроил нападение? Зачем? Раздумывать было некогда. Принц оказался слишком удобной мишенью. Перепрыгивая с кочки на кочку, побежал. Вскоре болотце осталось позади, теперь ноги ступали по мягкой, как перина, сухой поверхности, вокруг выстроились тонкие стволы ещё не нарядившихся в зелень осинок. Голоса преследователей за спиной не умолкали. Рааш поглядывал на солнце, высчитывая направление. Если двигаться левее, можно выйти в туманную низину — там его точно не найдут. Останется только взобраться на холм к стенам замка.
Погружаясь в молочную пелену, Фатлин замедлил шаг. Так ли он поступает, как должен? Что, если разбойники промышляют на дороге, а принц оказался случайной целью? Прислушался. Кроме его свистящего дыхания никаких звуков не раздавалось, даже птицы смолкли. Задрал голову и поискал расплывчатое пятно солнца, стараясь сориентироваться. Чуть помедлив, повернул назад. Вдруг разбойники нападут на кортеж невесты? Надо убедиться, что с Маулией всё в порядке.
Обратная дорога совсем не походила на ту, которую он преодолел, спасаясь от преследования. Фатлин не узнавал местность. Ни осинника, ни болота, ни дороги. Мягкий мох, корявые, покрытые серой плесенью стволы, незнакомые пугающие звуки. Солнце спряталось, и принц окончательно потерял направление.
Когда измученный бесконечным блужданием юноша готов был улечься на землю, лишь бы отдохнуть, он услышал, как брешет собака. Деревня близко? Двигался на звук и вскоре различил меж тёмных ветвей светящееся окно одинокой избушки. С трудом переставляя ноги, добрался до крыльца. Ни собаки, лай которой привёл его сюда, ни забора, ни дворовых построек не увидел. Разглядел лишь чёрные брёвна сруба, бледный свет в окне и незапертую дверь. Принц шагнул в сени и упал, ныряя сознанием в темноту.
ГЛАВА 8. Ведьма
Тропа привела беглеца в жилище Нотулы, в места, где колдовская сила из-за близости к Огненной пасти не угасла. Дорогу сюда знали многие. В крепкий потемневший от сырости дом шли те, кто не надеялся на обычных знахарей, а искал исцеления волшебством, те, кто хотел обрести счастье или богатство, полагаясь на заклинанья, те, кому требовалось заглянуть в будущее. Ведьма не бедствовала, ведь страждущих с годами не убавлялось.
Люди, хотя и пользовались услугами Нотулы, хорошего о ней не говорили. Напротив, многие, вспоминая чёрные с фиолетовым отсветом глаза, в которых как будто не было зрачков, дрожали всем телом и клялись, что больше никогда не пойдут в Хилый лес.
Кроме нестарой, но высохшей, как забытая у печки коряга, женщины, в доме была ещё одна живая душа. Кем приходилась Нотуле глупая девчонка лет шестнадцати, никто не знал. Тёмная, словно впитывающая в себя каждую искру, ведьма и лучащаяся радостно-наивным светом дурочка казались пришельцами из разных миров. Длинную нескладную девчонку с копной блестящих тёмно-рыжих волос звали странным именем Дитта.
Дитта побаивалась Нотулу. При взгляде на суровую мину ведьмы, девчушка сжималась, личико её становилось ещё более бессмысленным, необычные сапфировые глаза тускнели, из горла вылетали булькающие звуки. Девушка была немой.
В тот самый миг, когда Фатлин повалился в сенях, колдунья отправила Дитту за водой. В сенях девчонка споткнулась о растянувшегося на полу юношу в замызганной одежде и выронила вёдра. Нечленораздельный крик дурочки и грохот катавшихся по доскам вёдер привлёк Нотулу. Ведьма с глухим ворчанием вышла в сени.
— Чего разоралась, дурёха! О! Кого принесла нелёгкая?
Вдвоём они доволокли парня до тесной комнаты, уложили на лавку. Обычно здесь ночевали посетители, которые приходили к ведьме издалека. Нотула не торопилась приводить юношу в чувство, только шепнула слово, чтобы не умер. Для начала задумала узнать, что за человек, с добрыми или худыми намерениями пришёл. В четыре руки раздели до белья — пришлось повозиться с замысловатыми застёжками. Нотула хмыкала себе под нос, разглядывая добротную одежду.
