1
Когда Рита шла на вечеринку к подруге, она и предположить не могла, чем закончится для нее этот вечер.
Квартира у Аньки была огромная, пятикомнатная, но гостей она приглашала, как всегда, бездумно, а потому они набивались у нее, как селедки в бочке.
Столько людей и не на кого глаз положить, сетовала про себя Рита. Она высматривала более-менее приличного или хотя бы симпатичного парня из толпы пижонов и студентов и не находила, к кому бы приложить усилия и перед кем взметнуть пушистым хвостом. Высокий сутулый блондин, пригласивший ее танцевать, все рассуждал о современной музыке и даже после танца, будто прилипнув к Рите, продолжал плестись за ней и что-то там бубнить.
Отправив его за бокалом шампанского, Рита сбежала на балкон и спряталась за пластмассовой пальмой в кадке. Оказавшись в спасительном закутке, Рита наконец-то смогла вздохнуть спокойно. А подышать тут после душных комнат была приятно. К тому же с двадцатого этажа открывался превосходный вид на ночной город. Но в одиночестве Рита пробыла недолго. Спустя минут десять раздался тихий, проникновенный голос:
– Никогда не встречал столь прекрасной и столь грустной девушки.
Рита обернулась, решив отшить приставалу, но, увидев перед собой высокого брюнета с завораживающим взглядом черных колючих глаз, промолчала. Мужчина одет был странно, словно джентльмен из 19-го века: черный сюртук, узкие брюки и шелковый белый шарф, повязанный вокруг шеи и подколотый брошью.
– Мы знакомы? – спросила она.
– Еще нет. Но я знаю о тебе гораздо больше, чем ты о себе.
– Правда? – «Подкат так себе, – подумала с тоской Рита, – но вот зато сам парнишка более чем неплох. Судя по странному костюмчику, наверняка из Анькиных знакомых художников». И она спросила: – И что же ты знаешь?
– Знаю, в чем твоя грусть, – сказал незнакомец. – Ты пытаешься убежать от реальности, которая давит на тебя, и не можешь: квартирка на окраине города, до того маленькая и убогая, что возвращаться в нее не хочется, работа в офисе, которую ты ненавидишь…
Рита невольно глубоко вздохнула, при этом ощутив аромат сандала, шедшего от этого странного «художника». Незнакомец будто заглянул ей в душу, и она вдруг откровенно ему ответила:
– Да работа ужасная, да еще начальник пристает, отпускает сальности. Так и хочется влепить ему пощечину.
– А твой парень, который бросил тебя… – незнакомец ближе подступил к ней, и Рита почувствовала странную силу, шедшую от него. Эта сила будто магнитом притягивала к нему, но стоило Рите сделать шаг к нему, как волна ужаса обдала ее с ног до головы, заставив тут же отступить.
– Да, – пробормотала она, – бросил, ушел к какой-то страшенной дуре.
Незнакомец сделал еще шаг к ней, и она снова отступила – и спиной уперлась в железные перила балкона. Деваться ей было уже некуда, и она, затаив дыхание, во всю глядела на него. Парень провел пальцами по её волосам, откинул прядку со лба и сказал:
– Тебе здесь не место. Никто не понимает, насколько сильна энергия, переполняющая тебя. Я тебе дам лучший мир, лучшее существование, где ты не будешь пресмыкаться перед всякими идиотами, как делаешь здесь – там ты будешь властвовать. Только скажи, ты хочешь этого?
Она, будто опьяненная его словами, смотрела на него зачарованно и толком не могла понять, куда зовет ее этот красавец – но ей очень нравилось то, что он говорил.
– Так ты хочешь быть сильнее всех? – спросил он.
– Да.
– И быть рядом со мной? – еще проникновенней сказал он.
– С тобой… – выдохнула она. – Да.
– Только по твоей воле, – сказал он.
– По моей воле… – будто под гипнозом повторила она. И не успела договорить, как он вдруг припал к её губам, и волна то ли обжигающего жара, то ли леденящего холода накрыла ее. Когда он отстранился, он сказал более властным голосом:
– Тебе понравится Парис. Парис девятнадцатого века превосходен.
Взяв ее за руки, он крепко сжал ее ладони. Глаза его стали полностью черными. Рита почувствовала холодное жжение в руках. Она увидела, как легкие белые разряды тока стали оплетать её руки и подниматься к плечам. Она хотела что-то сказать, может: «Какого черта!» – но язык онемел. А потом она почувствовала, что холодные молнии ринулись к её сердцу. Вдруг незнакомец толкнул её назад, и она, будто кукла, даже не в состоянии сопротивляться, перелетела через перила. Она полетела вниз с устрашающей быстротой, видя, как сбоку мелькают балконы. Обезумевшая от страха, она пыталась кричать но, будто увязнув в кошмарном сне, не могла и пискнуть. Сердце её ухнуло и замерло, забыв, что надо стучать. Еще мгновенье этого непомерного ужаса, и тьма поглотила её.
2
Рита открыла глаза. Она лежала на кровати, и сердце её исправно стучало. Она пошевелила руками, ногами – и они, как обычно, легко послушались её. Значит, она жива и вовсе никуда не падала? Рита встала с кровати и огляделась.
Она находилась в незнакомом помещении. Это была мансарда, скудно обставленная мебелью. В углу – деревянный столик с наваленной грязной посудой, на комоде – таз с водой и кувшин, над ними тусклое зеркало. В углу, над буржуйкой, развешена женская одежда старинного покроя. Железная кровать, на которой Рита до этого лежала, была с отвратительным матрасом, из которого торчала солома.
– Неужели кто-то еще так живет? – удивилась Рита.
И было что-то неуловимое во всей обстановке, что казалось до ужаса неправильным. Голова закружилась, и Рита поспешила прикрыть глаза. «Так… – сказала она сама себе. – Где я? Что со мной произошло?» Последнее, что она помнила, так это то, что она была на вечеринке у своей подруги, декораторши Ани, где собиралось самое странное общество. Она пила шампанское, ела канапешки. Потом сбежала от надоедливого прилипалы на балкон, а там…
Тут же вспомнился брюнет с проникновенными черными глазами, и этот незнакомец говорил какие-то странные вещи про ее желания и про ее ужасную жизнь, которую он может изменить.
– Черт, – пробормотала Рита, – он же меня скинул с балкона!
Вдруг Рита поняла, что слышит бесконечный мерный цокот копыт. Она подошла к круглому оконцу и в ужасе замерла. Она увидела, как катят по каменной мостовой экипажи, а по тротуару идут странно одетые люди: женщины в длинных платьях и шляпках с перьями, мужчины в костюмах и цилиндрах. Как будто здесь решили снимать кино про Шерлока Холмса или графа Монте-Кристо.
– Лучше бы это был сон, – прошептала в ужасе Рита.
Голова ее закружилась. Она отступила от окна и ухватилась за край комода. И вдруг в мутном зеркале она нечаянно поймала своё отражение. Теперь голова у нее закружилась еще больше. В зеркале она увидела не то, что привыкла видеть в отражающих поверхностях последние двадцать лет. Вместо растрепанных блондинистых кудряшек у нее были аккуратно затянутые в тугой пучок гладкие темно-рыжие волосы, и глаза вместо серых стали зелеными. В зеркале она видела не себя, а другую девушку! Хотя было с ней прежней какое-то неуловимое сходство, будто она глядела не на себя, а на свою дальнюю родственницу. Теперь она заметила, что и одежда была вовсе не ее. Серое грубое платье было длинным, до щиколоток, лиф – тугой корсетный и с большим декольте, которое немного прикрывал белый кружевной платок.