Гей вы, ребята удалые,
Гусляры молодые,
Голоса заливные!
Красно начинали – красно и кончайте,
Каждому правдою и честью воздайте.
Тороватому боярину слава!
И красавице боярыне слава!
И всему народу христианскому слава!
(М.Ю. Лермонтов)
ПРОЛОГ.
ПОСЛЕДНЯЯ из РОДА ПЛОЦКИХ ВОЛХВОВ
Мы пленники общей и темной судьбы
Меж вихрей вселенской метели,
А наши герои – всего лишь рабы
У мифа, идеи и цели.
(И. Губерман)
Это было лето 1170 года.
Озеро Светлояр заносил черный дым. Пылало огнем разоренное
поселение волхвов, в том числе и деревянный храм, окруженный двойным
частоколом. В самом храме горел большой, превосходящий рост человека
деревянный идол с четырьмя головами и четырьмя шеями. Две головы
выходили из груди, а две – из области лопаток. Ноги кумира, вкапанные в
землю, служили ему фундаментом. В правой руке четырехглавый бог держал
рог из металла, который каждый год обычно наполнял вином главный жреца
для того, чтобы предсказать будущий урожай. На левой руке божества висела
узда и седло. На боку – огромный меч в ножнах. То было языческое
божество – Светич.
Возле деревянного кумира лежал главный жрец племени со стелой в
груди. А рядом с ним – порубленный мечами священный белый жеребец, у
которого выдернуть волос из гривы или хвоста считалось для язычника
великим бесчестием. Но для верующих в Христа воинов этот конь не являлся
неприкасаемым животным, и они убили его ради забавы. Почти вся главная
площадь поселка была усеяна окровавленными трупами. Вперемежку лежали
старики, мужчины, женщины, дети. Так волхвы поплатились за свою веру.
Христиане-дружинники по воле великого князя Владимирского – Андрея
Боголюбского – безжалостно расправились с еретиками.
Уже почти два столетия после принятия христианства на Руси шла
непримиримая борьба православных князей против язычников. Разрушались
культовые сооружения волхвов – деревянные идолы, капища, а сами
приверженцы языческих обрядов беспощадно преследовались княжескими
дружинниками. Еретиков бросали в темницы, зверски пытали, вешали на
деревьях, сжигали на кострах и попросту убивали. И не было конца и края
этой религиозной войне.
А началась она в годы правления великого новгородского и киевского
князя Владимира Красное Солнышко или по-другому Крестителя. До его
княжения волхвы были главными служителями языческой веры. Волхвы
издревле проводили религиозные праздники, обряды, занимались гаданием,
колдовством, волшебством, траволечением, целительством и
предсказаниями. Они были настолько почитаемы в народе, что их мнение
считалось гораздо выше, чем княжеское. За советами и предсказаниями к
ним обращались даже вельможи и правители. В итоге это обстоятельство и
погубило язычество, так как князь Владимир жаждал единоличной и
неограниченной власти, а волхвы мешали ему в этом. И тогда Владимир
Святославович избрал ту религию, которая и дала ему эту власть, а
кудесники оказались вне закона и были объявлены служителями Дьявола. И
вот тогда началось их жесточайшее преследование и истребление по указке
князя! А жестокость, мстительность к неугодным была у князя Владимира в
крови, и о ней слагали тогда легенды. Одна история его женитьбы на
полоцкой княжне Рогнеде чего стоит!
Когда Владимир посватался за Рогнеду, то получил от нее
решительный отказ словами: "Не хочу разувать раба" (По славянским
обычаям жена должна была снимать обувь с мужа, когда тот приходил
домой). Княжна, уже помолвленная с новгородским посадником –
Ярополком, считала недопустимым выйти замуж за сына наложницы,
которым и был Владимир. Тогда разъяренный Владимир захватил Полоцк,
взял в плен семью правителя города князя Рогволода, изнасиловал Рогнеду
на глазах её родителей, а затем убил её отца и двух братьев. Княжну Рогнеду
он вопреки ее воле взял в жёны. А в городе Родне Владимир заманил
Ярополка на переговоры, где два варяжских наемника князя закололи его
мечами. Беременную жену Ярополка, бывшую греческую монахиню,
Креститель Руси взял в наложницы. А наложниц и без того было у
Владимира в достатке. Креститель Руси, ненасытный в блуде, имел их
практически во всех городах и селах своей вотчины. Например, по триста
временных "жен" в Вышгороде, триста в Белгороде, двести в Берестове и т.д.
Надо ли говорить с какой звериной и кровавой беспощадностью князь
Владимир, "исповедующий" религию "не убий" и "возлюби ближнего своего
как самого себя" уничтожал безоружных и безобидных волхвов! Они гибли
тысячами! Но волхвы не желали мириться с такой действительностью и
порой поднимали восстания, но их выступления безжалостно подавлялись.
Больше всех в этой религиозной войне отличился сын Крестителя всея
Руси – князь киевский Ярослав Мудрый. Он разрушил капище Велеса в 1010
году и расправился с еретиками во время восстания на Ростовской земле в
1024 году. А сын его воеводы Вышаты – тысяцкий Иоанн Вышатич в 1071
году подавил в Ярославле и Белоозере восстание волхвов и почти всех их
казнил. Семь лет спустя в Новгороде выступление еретиков было подавлено
Тмутараканским князем и третьим сыном Ярослава Мудрого – Глебом
Святославичем. Князь лично расправился на новгородском вече с главным из
волхвов, но за это был вскоре изгнан новгородцами и бежал за Волок, где
был убит чудью.
И вот сегодня в непроходимых лесах Залесья по указке одного подлого
наушника и предателя было истреблено еще одно племя волхвов – потомков
полоцкого князя Всеслава Брячиславича по прозвищу "Чародей".
Неподалеку от объятого огнем идола стояла босоногая девушка в
длинной льняной рубахе белого цвета с красно-синей вышивкой на подоле и
на конце широких и коротких рукавов. Звали девицу Ладимира. В ее
обезумевших глазах застыли ужас и боль.
Девица встала на колени и возвела руки к небу.
– О, Светич – владыка Белого света! Бог богов, бог-всадник,
сражающийся ночью со злым Чернобогом! Ты всемогущ, справедлив и добр!
Отчего тогда в лихой час ты отвернулся от нашего племени! Отчего ты
позволил убивать нас этим христианам! Мы так тебя любили и почитали! Мы
взывали к тебе и ежедневно и еженощно! А ты… Нынче все наше племя
перебито. Мой отец – главный жрец, мать моя, братья, сестры… Загублены
остальные жрецы, а также лучшие и достойные мужи, что погибли с оружием
в руках. Одна я схоронилась, и то благодаря яме от поваленного дерева,
переждала там до поры до срока буйный набег христиан. Иначе растерзали
бы мое тело молодое и непорочное лихие дружинники, и я бы не избежала
великого позора… Мы все – потомки самого Всеслава Полоцкого, нашего
великого князя, волхва и кудесника. Последняя я из этого рода осталась.
Даждьбог так и не устроил мою свадьбу. Забыли про меня Лада и Ярило, не
познала я ласку мужскую доныне, да дите не родила. И где тогда тот зеленый
