Сентябрь, 182 год от Р. Х.
В теплом свете послеполуденного солнца тунгрийские центурионы сгрудились вокруг своего командира, радуясь последним минутам затишья перед битвой. Марк Трибул Корв по-дружески подмигнул Дубну, бывшему опциону, а теперь центуриону Девятой центурии, которой прежде командовал Марк, а потом легонько подтолкнул локтем мужчину постарше – тот не отводил взгляда от солдат, строившихся на склоне холма.
– Хватит пялиться на легионеров, Руфий! Смирись, теперь ты тунгриец!
Руфий заметил его хитрую улыбку и кивок в сторону Юлия, старшего центуриона подразделения.
– Ничего не могу с собой поделать, Марк. Когда я вижу римских солдат, ждущих битвы, я сразу вспоминаю те дни, когда стоял перед ними с жезлом из виноградной лозы. И, кстати, это моя старая когорта…
Юлий отвлекся от изучения цели и одарил товарищей недовольным взглядом. Руфий чуть подтолкнул Марка локтем и с мрачным видом покачал головой.
– Ладно, братишка, давай оставим соратника в покое. Он не виноват, что пришлось все утро и половину дня расставлять две сотни пехотинцев и кучку метателей дротиков. А у меня живот рычит, как голодный пес, а в сапоги столько пота натекло, что будет хлюпать еще неделю.
Дубн обернулся и потрепал старого центуриона по плечу.
– В нашей когорте это называют не потом, а мочой.
Ветеран понимающе ухмыльнулся.
– Ты лучше думай, как впервые в жизни поведешь людей в бой, а уж я как-нибудь совладаю со своим мочевым пузырем в пятидесятом сражении… Молодо-зелено, правда, Юлий?
Юлию явно не нравилось долгое ожидание перед крепостью, которую предстояло штурмовать.
– Да заткнитесь вы наконец! Скоро атака. Как только этих придурков выбьют с вала, двинемся вперед. Нам отведена главная роль в великой победе трибуна Антония над племенем карветов. Когда разойдетесь по своим центуриям, прикажите солдатам готовиться к наступлению и еще один, последний раз объясните им задачу.
Батареи метателей дротиков выстроились по флангам центурий – люди, мокрые от пота, крутили ручки лебедок, натягивая тетивы. Юлий подтянул ремень шлема с колыхавшимся на ветру крестообразным гребнем – знак отличия центуриона – и снова повернулся к деревянным стенам крепости.
– Не доверяю я этим ленивым скотам. Недокрутят, и дротик полетит в своих… Как пойдем в атаку, помните: наша задача – ворваться внутрь и занять первый бастион. Больше ничего от вас не требуется. Трибун Антоний высказался предельно ясно.
Марк ухитрился ничем не выдать своих чувств, но Руфий не сдержал понимающей улыбки. Все офицеры Шестого легиона, брошенного на подавление мятежа карветов, знали: военный трибун горит желанием доказать, что способен командовать собственным легионом. Если ему не удастся это сделать до того, как истечет короткий срок его пребывания на посту, придет другой многообещающий генерал.
– Когда путь ко вторым воротам будет расчищен, мы запустим внутрь легионеров, а дальше уже их дело. Понятно? Подавите сопротивление за первой стеной и останьтесь там. Никаких подвигов, никаких попыток захватить цитадель. У вас нет под рукой двух когорт профессиональных солдат, рвущихся к славе. Как только наша задача будет выполнена, я дам отмашку этим бронированным быкам, и они сделают все остальное.
Собравшиеся вокруг Юлия офицеры обернулись: метательная батарея, стоявшая справа от шеренги солдат, выпустила по крепости, находившейся от них примерно в двухстах шагах, залп из трех снарядов. На таком расстоянии батарея могла стрелять прицельно. Еще один из варваров, выстроившихся вдоль деревянной стены, был скошен свирепой силой дротика и замертво рухнул на землю по ту сторону ограждения. В следующую секунду защитники крепости нырнули под заслон прочных деревянных бревен, а артиллеристы удовлетворенно ухмыльнулись. Их офицер сразу же приказал снова браться за лебедку и готовиться к новому залпу.
Юлий кивнул.
– Ну все, теперь больше не высунутся. Возвращайтесь к центуриям.
Все четыре центуриона отсалютовали и двинулись по своим местам в колоннах вспомогательной пехоты, построившихся по обе стороны от тяжелого деревянного тарана – главного орудия, которое должно было проложить дорогу в крепость. Дубн – высокий широкоплечий молодой центурион с фигурой атлета и густой черной бородой – перебросился парой фраз со своим опционом, и тот отправил дежурных проверить готовность солдат к бою. Пока они в последний раз осматривали оружие и доспехи, Дубн громким голосом повторил приказ – занять первый бастион, – затем вытащил из ножен короткий меч и поднял щит. Усмехнувшись, он обернулся к Марку, который спокойно стоял перед своей центурией, еще даже не успев надеть шлем, висевший на руке.
– Когда в прошлом месяце мне вручили жезл из виноградной лозы, я подумал, что мне не придется больше носить тяжеленный щит.
Глаза друга горели возбуждением перед предстоящим боем. Ростом Марк не уступал Дубну, хоть и выглядел тоньше. У него были черные, как вороново крыло, волосы, карие глаза и смуглая кожа, тело покрывала рельефная мускулатура – результат многих месяцев беспрестанных тренировок. Внешне молодой центурион мало походил на солдата вспомогательных войск, куда набирают парней из местного населения. На левом бедре у него висел длинный кавалерийский меч в ножнах, а в руке он держал более короткий гладиус. Искусной работы рукоять меча, сделанная в виде головы орла, отливала в свете послеполуденного солнца золотом и серебром.
– …И в результате ты снова держишь в руках эту разрисованную деревяшку, как будто по-прежнему стоишь в шеренге? Может, лучше возьмешь свой жезл? Как полагаешь, Дубн?
– Ну, нет, спасибо, Марк! Уж лучше я еще разок потаскаю эту ношу. Синеносые не вечно будут прятаться. Как только мы прорвемся через ворота, в нас полетит все, что можно, вплоть до старых корыт. Но это если мы прорвемся. Не хочешь в последний раз повести в бой Девятую центурию?
Его друг покачал головой, указав на передний ряд выстроившихся за ним воинов.
– Теперь это твои люди. Я только присоединяюсь. Ты первый, центурион.
Внезапный рев труб, призывавший замершие в ожидании центурии приготовиться к атаке, заставил их напрячься. Марк натянул шлем, скрыв лицо за жесткими линиями нащечников, и тоже взял щит.
