– Ну что тебе стоит? – заявила Наташка.
Я неопределенно кивнула, не испытывая желания соглашаться.
– Я ведь не прошу тебя спать с ним, – нахмурилась она. – Встретишь человека, проводишь в гостиницу, поужинаешь с ним, чтоб он не чувствовал себя совсем заброшенным, и все.
Я опять кивнула, уставившись в противоположный угол комнаты: там не было ничего интересного.
– Идет? – спросила Наташка.
Я пожала плечами:
– Мне что-то не хочется.
– Ну, знаешь ли… Гера нам голову оторвет…
– Тебе, – поправила я.
– Конечно! – разозлилась Наташка. – Вроде бы это и тебя касается.
– А вроде бы и нет, – ответила я, продолжая злить ее бог знает зачем.
Наташка плеснула в высокий стакан водки, выпила и повертела стакан в руке.
– Много пьешь, – вздохнула я.
– Не у всех нервы железные… Ладно. Давай по-доброму. Парня надо встретить – это моя обязанность, так?
– Так, – вздохнула я, делая вид, что угол комнаты меня все еще занимает.
– Я не могу, потому что идти с таким украшением под глазом неприлично. Окажи любезность, сделай это за меня. – Она разозлилась по-настоящему, поэтому добавила: – В конце концов, ты мне многим обязана.
Это была святая правда. Я кивнула.
– Не заводись. Встречу я его, встречу, и в гостиницу отвезу, и даже поужинаю.
Я отпила глоток, повертела стакан в руке, как только что Наташка, и щелчком подтолкнула его по блестящей поверхности стола. Не рассчитала: стакан упал, правда, не разбился.
– Что? – настороженно спросила Наташка, следя за моими действиями.
– Ничего. Нервничаю.
– Ты не умеешь нервничать. Ты железная. Железобетонная. Тебе на все наплевать. Ты все можешь, ты никого не боишься.
– Это что, сеанс аутотренинга? – поинтересовалась я.
– Вроде того.
– Неважно у тебя получается.
– Как умею.
– Когда он приедет? – вздохнула я.
– Около шести. Документами его Валерка загрузит, а твое дело – гостеприимство.
– Отлично, – сказала я, поднимая стакан с пола. – Ты останешься?
– Хотелось бы. Мешать не буду?
– Ты мне никогда не мешаешь, – сказала я. – Я тебя люблю. Это я так, на всякий случай. Становлюсь сентиментальной, как видишь. Трещина в железобетоне.
– Часа в четыре тебе надо быть в офисе.
– Хорошо, – я кивнула и пошла из комнаты.
– Поезжай на моей машине, – добавила Наташка мне вслед.
В офисе царила тишина, близкая к могильной. Я прошла по коридору, насвистывая.
– Я здесь! – крикнул Валера из-за двери.
Я толкнула дверь ногой, просунула голову в его кабинет и лучисто улыбнулась.
– Привет, – сказал он. – Как Наташкин глаз?
– Хуже не бывает.
– Он сексуальный маньяк.
– Не-а, это она хоть кого доконает.
– Тебе лучше знать.
– Я подожду в кабинете, – с легкой заминкой сообщила я и пошла дальше.
В кабинете ничего не изменилось. Я огляделась с порога, прошлась, рассмотрела фотографии на каминной полке (камин был электрическим, но выглядел почти настоящим). Никаких эмоций. Сплошной железобетон. Я села в кресло, закинула ноги на стол и стала разглядывать потолок. И размышлять. Ничего заслуживающего внимания в голову не приходило, что неудивительно. Мое дело – ждать. Я перебирала мысли, точно хлам на чердаке, силясь зацепиться за что-то и удостоиться озарения. Не получалось.
В дверь офиса позвонили.
– Ты откроешь? – крикнул Валера.
– Открою, – ответила я, нажимая кнопку. Потом встала, расправила плечи, нацепила на лицо лучезарную улыбку и пошла встречать гостя.
– Здравствуйте, – улыбнулся он, целуя мне руку. – Вы Наташа, я угадал?
Черта лысого… угадал не угадал, какая разница?.. Ладно, будем считать, что угадал, терпеть не могу пускаться в объяснения, да и лень.
– Да, – ответила я. – Прошу вас…
Мы с гостем прошли в кабинет, и я позвала Валеру.
– Валера, это Аркадий Юрьевич. Валера познакомит вас со всеми бумагами. – Я с облегчением удалилась. Вернувшись к камину, села в прежней позе и опять уставилась в потолок. Аркадий Юрьевич занимал меня мало. Но Наташка права: Гера снимет с нас голову, если мы упустим этого типа. Может, не в буквальном смысле, но… Мы сами прекрасно понимали: дела фирмы должны идти по заведенному порядку, хотя бы внешне.
Знакомство с документами заняло довольно много времени. Где-то ближе к семи мы с Аркадием Юрьевичем вновь стояли друг против друга, сияя улыбками. Кажется, он был доволен. А про меня и говорить нечего.
– Я заказала вам номер в гостинице.
– Вы не откажетесь со мной поужинать?
– С удовольствием.
Он мне нравился. Милый, веселый и неглупый. Внимательные глаза, ранняя лысина. Наверное, хорошо знает свое дело. Женат. Двое детей.
Выпив шампанского, мы перешли на «ты». Я расспрашивала о его родном городе, а он охотно рассказывал. О делах ни слова. Ему это понравилось, и мне тоже: я в делах ничего не смыслила.
Ужинали мы основательно и приглядывались друг к другу не торопясь. Чем больше я приглядывалась, тем больше он мне нравился. Нормальный, в меру увлеченный своим делом человек, умеющий радоваться хорошему вечеру и тому, что он кому-то интересен. Мне бы, дуре, ценить. Не так много людей вокруг вызывают во мне приток положительных эмоций.
Через час он уже рассказывал о своей семье. Сын, дочка. Немного стесняясь, сообщил, что очень любит жену. Есть же счастливые люди. Я от души порадовалась за него. Мы продолжали беседовать, как хорошие друзья. Напрасно Наташка опасалась за мою нравственность: никаких намеков. Впрочем, мужчины исключительно редко решаются делать мне сомнительные предложения: наверно, железобетонная конструкция моего «я» отпугивает. Я, так сказать, существую в двух ипостасях: товарищ (в смысле душевная женщина) и собеседник (то есть женщина интересная). Оба варианта – одинаковая лажа: душевности во мне не больше, чем в мышеловке, а интересные разговоры я терпеть не могу, впрочем, как и разговоры вообще. У меня хватает ума держать эти мысли при себе, а в искусстве прикидываться я потихоньку приближаюсь к совершенству. Правда, восторга от этого не испытываю.
Между тем от его семьи мы перешли к общечеловеческим ценностям, сделали неожиданный скачок в философию и пару минут с любопытством взирали друг на друга, когда речь зашла о Данииле Андрееве и его книге «Роза мира». Некоторое замешательство вполне понятно: лично мне нечасто встречаются люди, способные ее прочесть. Аркадию Юрьевичу, видно, тоже не очень везло: он так обрадовался возможности поговорить о ней, что я чуть не прослезилась от умиления. Мне от его мыслей было ни жарко ни холодно, но я усердно изображала интерес. Подозреваю, что он был счастлив в этот вечер – ну и слава богу.
Судя по взглядам официантов, из ресторана пора было выметаться, но собеседник мой еще не наговорился и с легкой заминкой, почти заискивающе, предложил подняться к нему в номер.
– Мы могли бы еще немного поболтать, а потом я отвезу тебя домой…
