Рожки горнистов проиграли атаку, и кавалерийский полк, рассыпавшись в лаву, ринулся на противника.
Сотник Воробьев видел, как младший сын его, Васька, полетел через голову Воронка. «Ранен, убит?» – блеснула у старика мысль, и он, осадив коня на полном скаку, спрыгнул к валявшемуся в пыли сыну.
– Вася!.. Сынок!..
Семнадцатилетний Васька был ранен в живот. Выпав из седла, он сломал шейные позвонки.
– Сынок…
Васька потянулся, хрустнув молодыми хрящами, и, не приходя в сознание, начал вытягиваться на руках отца… У Васьки из-под дрогнувшего века выкатилась последняя смертная слеза. Старик закрыл ему стекленеющие глаза и встал, размазывая по синим шароварам сыновнюю кровь. Взгляд старика был безумен, побелевшие губы дрожали, сердце стучало деревянным стуком.
Старший сын, Андрюшка, вытянувшись за спиной отца, держал в поводу своего и отцова коней с раздувающимися красными ноздрями и не мигая глядел в лицо брата. Руки Андрюшки были измазаны чужой кровью, будто патокой, правый рукав черкески, до локтя смоченный кровью, залубенел. Широкое в веснушках лицо его было жалостливо и бледно.
– Тятяша, – тронув отца за плечо, дрогнувшим голосом сказал Андрюшка, – сотня выстроилась и ожидает тебя.
Старик опустился на колено, легонько, точно боясь потревожить, прихватил Васькину голову и поцеловал три раза в сведенные судорогой губы. Потом перекрестил его, тяжело дрюпнулся в седло и поскакал к сотне.
Мертвый Васька показался Андрюшке меньше ростом. Он выпутал из скрюченных пальцев брата нагайку, поцеловал его и, вскочив на коня, последовал за отцом.
Похоронили Ваську в братской могиле.
Сотник Воробьев передал командование своему помощнику Самусю, попрощался с сотней и, пообещав вернуться на неделе, ускакал с сыном в тыл, верст за двести, в родной город.
…Старуха встретила старика с Андрюшкой в воротах и обмерла. Высохшей рукой она вытирала рот и ничего не могла выговорить.
– С бедой, мать! С бедой! – крикнул Воробьев, пуская под навес нерасседланного взмыленного жеребца. – Сынка провоевал.
Старик побежал в хату. За ним, не видя свету, захлебываясь рыданьями, брела мать.
Через низкую каменную ограду заглядывала востроносая чахоточная соседка Лукерья.
– Чего у вас такое сделалось? – крикнула она Андрюшке, привязывающему к столбу лошадей.
Он поглядел на нее зверем и, ничего не ответив, пошел в хату.
В щелях забора сверкали любопытством чьи-то глаза. Скоро по всему поселку разнеслась весть, что у старого Воробья убили сына Ваську.
– Дурак ты, дурак, пустая башка, понесла тебя нелегкая! – вопила старуха. – Выдумщик проклятый, недаром у меня сердце ныло…
– Цыц! – прикрикнул на нее отец. – Я сам себе тоже не лиходей.
Она замолчала и, тычась по хате, как слепая, собирала ужинать.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
