– О, нет! Господи, нет!
В ее крике смешалось все. И отчаяние, и боль, и страх, испытываемый не за себя, а за жизнь того, кто сидел в пострадавшей машине. И мольба о помощи, и полное бессилие.
Дрожащей рукой она открыла водительскую дверь и ступила на дорогу.
– Господи, я вас не видела, клянусь, я… – она обхватила руками голову, пальцы впились в золотистые кудри.
В первые секунды после столкновения она не слышала ничего вокруг. Только теперь до нее донеслись сторонние шумы. Шелест травы, позвякивание искореженного металла, вой ветра.
И леденящий душу стон.
– Вы ранены? – она обратилась к незнакомцу.
Тот дернул головой и что-то прошептал.
Волна ужаса схлынула, и в тот короткий миг, когда возникла слабая надежда, она услышала свой голос.
Сперва он не мог понять смысл того, что говорит ему девушка, которую он не видел. Ее слова, тягучие и монотонные, сливались в нечленораздельные пространные звуки. Но постепенно, по мере прихода в сознание, все его чувства, в том числе и слух, стали возвращаться.
Первое, что он увидел, было ее лицо. Из туманной дымки выплыл образ ангела.
Тонкие контуры губ, в уголках которых улыбка была бы лучшим жестом первозданной красоты. Высокие скулы, суженные к низу сердцевидного лица. Длинные золотистые волосы-спирали, раскинувшиеся по плечам, скрывающие белую эльфийскую шею. И способные на страстную выразительность большие синие глаза-льдинки.
Черты создания прекрасного.
Он подумал о том, что если бы не испуг, волнение и ужас, отразившиеся на ее лице, им был бы шаг до безупречности. И даже худоба ее, казавшаяся излишней в этом коротеньком пальто, была примером подлинного изящества – тонкой и строгой соразмерности и красоты.
Теперь он знал, как должна выглядеть женщина, от которой невозможно отвести глаз.
– Я сейчас вызову «Скорую». Подождите, пожалуйста… – она кинулась в свою машину. А он продолжал слышать голос ангела в шумящей голове.
– Я сейчас позвоню, вы только не умирайте, прошу вас… – слезы выступили из глаз, дыхание перехватило, – Господи, ну где же этот телефон! – нервными руками она рыскала по салону. – Где же ты…
В какой-то момент бесплодных поисков ей показалось, что это все, конец. Она не успеет вызвать «Скорую», никто не окажет помощь несчастному, и он умрет в своей машине, едва придя в сознание.
Слепое наступление паники было стремительным, и она знала, что если дать ей хоть шанс, то она уничтожит в ней малейшие зачатки здравомыслия.
Но вдруг удача улыбнулась ей. Она увидела мобильник на коврике под сиденьем, схватила чертов аппарат и нажала красную кнопку.
Медленно-медленно маленький экранчик стал заполняться голубоватым светом.
Водитель поднял голову.
В разбитом сознании расплывалась полуспущенная воздушная подушка с красным пятном посередине. Он попробовал привстать, но резкая боль в области затылка отбросила его обратно на откинутую спинку кресла. Сил хватило только на то, чтобы медленно поднять руку и коснуться головы. Увиденная им кровь, струйками ползущая по линиям ладони, натолкнула его на мысль о том, что рана глубокая и, возможно, серьезнее, чем показалось ему сперва.
– Ну, давай же… – пальцы, повлажневшие, непослушные, застыли на передней панели, – Господи, ну же… – девушка вытерла рукой потекшую тушь.
Ввела пин-код.
– Давай… – услышала какой-то звук в салоне покореженной «Тойоты» и повернулась. Руки сами разжались, и телефон упал на дорогу. Грохот разбитого корпуса заставил ее вздрогнуть. Она подняла мобильник. В глазах еще теплилась надежда, когда она смотрела на треснувший экран, пытаясь набрать на клавиатуре знакомые цифры.
– Простите… это я во всем виновата…
Он смотрел на нее, боясь оторваться.
– Простите, простите, ради бога… вы можете идти?
– Да, – сказал он и не узнал свой голос.
С чего он взял, что может идти? Ноги его не слушались, когда он пытался пошевелить ими.
– Я не ожидал, что вы выскочите так неожиданно… Меня успокоило отсутствие людей. Здесь так мало людей… а я ехал слишком быстро… здесь, наверное, ездят медленно… – он провел рукой по лбу, неосторожным движением размазав кровь под глазом.
Каждое слово приносило ему боль. Ее дерзкие вспышки загорались в затылке и перетекали медленно в верхнюю часть позвоночника. При каждом вздохе боль становилась сильнее. И чем чаще и быстрее он дышал, тем невыносимее она была.
Девушка подошла к машине.
– Мой телефон разбился, – она показала ему две части мобильника. – У вас есть сотовый? Вам срочно нужна помощь врача. Я позвоню с вашего телефона и вызову врача, – она попыталась открыть дверь, но безуспешно.
– Заклинило, – он качнул головой и указал на приборную панель, где покоились разнесенные на части осколками лобового стекла остатки его мобильника.
– Беда… Теперь никого не вызвать. А ждать здесь машину в такой час смерти подобно. До ближайшей клиники ехать минут тридцать-сорок, не меньше, – взгляд ее блуждал в поисках решения, и когда она, наконец, нашла его, произнесла почти скороговоркой.
– Давайте я отвезу вас к себе, оттуда позвоню в клинику и вызову врача. А до его приезда я окажу вам первую помощь. Я живу здесь совсем рядом, – она наклонилась, чтобы помочь ему выбраться сквозь разбитое окно, и он коснулся кончиком носа ложбинки между двух ее упругих грудей, спрятанных в эластичный полупрозрачный лиф.
На золотой цепочке, свисающей с ее шеи, он увидел маленький серебряный кулон в форме сердца. На лицевой его стороне каллиграфическим почерком было выгравировано «Анна».
Он совершил усилие и, поддаваясь ее цепкой хватке, вынырнул из окна. Мгновенная боль пронзила стопы, когда он коснулся земли. Найдя в себе силы, чтобы не закричать, он сделал шаг. Потом второй.
