Суфийские духовные ритуалы и верования
Цель суфийского духовного учения можно выразить так: помощь в очищении индивидуального сознания, чтобы оно смогло отразить сияние Истины, от которой человек отгорожен своей обычной мирской деятельностью.
Термин, которым обозначается просветление или сияние, – Анвар.
Как утверждается, например, в книге Zia al Qulub и в других произведениях суфиев, мнение, будто мистик желает или способен достичь тождества с Богом, в смысле обретения божественных атрибутов или сил, является ошибочным. Такое представление основано на магическом, а не на мистическом мышлении.
В обыденной речи, так же как и в умах многих людей, которым следовало бы лучше в этом разбираться, понятие «мистическое» связано с чем-то запутанным, недоступным пониманию. Это второстепенное значение данного понятия, своим существованием, разумеется, обязано одному только «неосознаваемому невежеству».
Суфии добиваются ослабления влияния «материальных атрибутов», т.е. всего, что стоит на пути высшего понимания.
Многое же из того, что религия, построенная на повторах и упрощениях, выдает за духовное, при ближайшем рассмотрении обнаруживает свою принадлежность к материальному. Одним из примеров может служить эмоционализм.
Распространенные искажения суфийской мысли
Многие религиозные формулировки, какими бы распространенными и известными они ни были, на самом деле, являются сокращенными и искаженными версиями некоего первоначального учения, совершенно неизвестного тем, кто ныне практикует эти формулировки. Подчас общие черты первоначального учения там все еще различимы, и некоторые примеры этого приведены ниже.
Возврат к примитивному мышлению и желание порядка, нечуждое человеческому уму и часто (хотя и не всегда) ему полезное, – вот основные виновники этого процесса.
Там, где примитивное чувство вступает в союз с такой же примитивной логикой, мы получаем знакомое извращение: веру в то, что, поскольку материальное создает препятствия, поскольку «уничтожение или подавление» материального должно вести к просветлению.
Такое мышление, отнюдь не сулящее ничего хорошего, по существу является магическим.
Омар Хайям указывал на ошибочность подобных выводов, когда (передразнивая глупцов) писал: «Если вино – это враг религии, то я поглочу врага религии».
Вполне объяснимо, что эта фраза была неправильно истолкована узкомыслящими буквалистами. Они вообразили, будто Хайям сам отвергает религию. Поэт был юмористом, тогда как буквалистам часто, а, возможно, и всегда, чувства юмора не хватает.
Умерщвление плоти не только не освобождает от пут материального мира, но вероятнее всего, либо вызывает расстройство рассудка и повергает в иллюзии, либо развивает мазохистский вкус к страданиям, от которых человек, разумеется, начинает получать удовольствие.
Удаление того, что изолирует от истины
«Полировка зеркала» или «удаление пыли» – суфийские термины, обозначающие процесс освобождения от тех элементов, как врожденных, так и приобретенных, посредством которых «мир» изолирует человечество от Великой Истины.
Суфии далеки от того, чтобы строить на фундаменте обусловленных верований; обычно они начинают с детоксикации ума от вредных, лишенных жизненности и других мнимо важных иллюзий, фиксаций или эмоционально заряженных идей.
Согласно суфизму то, что в человеке способно воспринять объективную Реальность, – это его душа (рух). Материальностью же называется все, что отягощает душу.
Душа представляется как часть единого «моря», «Моря Покоя», на поверхности которого зыбь, волны и шторм отражают влияние материализма, привязанность к объектам и негативное мышление.
Указывая на изначальное единство бытия, Руми в первой книге Маснави сказал:
Мы были огромны, и все мы были единой субстанцией.
Без головы или ног все мы были одной головой.
Мы были единой Сущностью, подобной солнечному сиянию:
Не завязанные в узлы и чистые как вода.
Проникновение гордыни в религию
Материализм, привязанность к вещам, включает в себя также и гордыню: когда люди получают удовольствие или даже испытывают восторг от мысли, что они добры или религиозны. В обычных религиозных кругах стало уже настолько привычным не проводить никакого различия между людьми духовными и теми, кто обманывает самих себя, что суфийское учение, касающееся этого различения, является очень важным, как постоянное напоминание об этой проблеме и как способ исправления. Чем больше гордыни в людях, тем больше им не нравится это напоминание. В результате, следуя типичному образцу, они атакуют суфиев, а не свою собственную проблему.
Их проблема – та самая проблема, которую давно уже распознали психологи, но когда ее переносят в область риторики или теологии, она часто ускользает от анализа.
Последствия этого простираются от простого игнорирования самой проблемы вплоть до поистине изощренных форм злобы против тех, кто ее поднимает, что снижает вероятность правильного циркулирования информации.
Для демонстрации этого недуга можно экспериментально спровоцировать в людях серьезную враждебность. Я, например, неоднократно выводил из себя «специалистов», рассказывая им анекдоты, а других, им подобных, приводил в восторг, изображая то, что сегодня модно называть значимостью.
Каждый человек знаком с ханжами, ставшими таковыми в результате материализма, а также с теми, чья гордыня так велика (из-за чего, с точки зрения суфиев, их даже нельзя назвать духовными людьми), что они воображают, будто только они правы или только их форма веры является абсолютно истинной.
В кажущемся парадоксе, рассчитанном на интеллектуалов, Мирза Абдул Кадир Бедиль настаивает на том, что реальное знание значительно превосходит механическое, и даже духовно невозрожденные могут, в конце концов, прийти к нему, если найдут путь:
Ты лучше всего, что понимает твой интеллект,
И ты стоишь выше всего,
Чего достигло твое понимание.
Суфий утверждает, что воспринимает Реальность, лежащую за пределами внешней формы, в отличие от тех, кто просто фиксируется на форме. Форма полезна, но она второстепенна. Как говорит великий представитель суфизма Ибн ал-Араби в произведении «Толкователь желаний»:
Сердце мое способно теперь принять любую форму:
То оно – лужайка, где пасутся газели, то христианский монастырь, где живут монахи;
Иногда – капище [язычников], а иногда – мекканская мечеть, куда стремятся паломники;
То оно превращается в Скрижали иудейской Торы, то в свитки Корана;
Я следую вере Любви, куда бы ее горние тропы ни вели моего коня, ?
В этом моя религия и моя вера.
Отрывок этот весьма драматично иллюстрирует, что религия и вера мистика совершенно отличны от того, что исповедуют люди, обрученные с внешними атрибутами, теми атрибутами, которые кажутся невеждам религией.
