Эта зима оказалась обильной на снег. В начале декабря посыпались первые снежинки, покрывая поля и ровным слоем покрывая вспаханные по осени огороды белым покрывалом. Почти каждый день из серых туч сыпалась очередная порция снега. Старики только и успевали каждое утро, а то и в обед и вечером деревянными лопатами расчищать крыльцо, тропинки и колодец, где набирали воду для приготовления пищи, а так же проход к сараю, где была скотина. Снегу радовалась только одна детвора, целый день пропадающая на улице, сооружая снеговиков, лесных животных, катаясь и кувыркаясь с горки на самодельных санках, а кто и на полах бараньих кожушков, отчего те пропитывались и набирали влаги и их долго приходилось сушить на русской печке. Мороз был небольшой, но рукавицы и варежки необходимо было надевать, чтобы не трескалась кожа на руках. Потом ссадины и маленькие трещины на руках очень долго заживали пока мамаши натирали детям ручонки бараньим жиром. В деревнях жизнь зимой шла медленно. Работ в поле уже нет, темнело рано. Мужики пока светло кормили скотину, насыпая в кормушки сено и картошку с зерном, холили в лес за дичью. Бабы справлялись по хозяйству, доили корову, топили печку и варили еду на всю семью, прибирали по хате. Когда по дому все дела были сделаны и наступал вечер женщины садились на лавки и под тусклый свет свечей ткали из овечьей шерсти пряжу. Кто наделал ниток вязал на спицах шерстяные носки. В деревнях кроме коров держали много овец. Это и мясо и шерсть для одежды и валенков. Многие зимой старики валяли для всей родни разных размеров обувь. Молодежь старше пятнадцати лет пока был небольшой снег ходила в соседнюю деревню в школу, а когда дорогу замело, что и на санях не проехать и конь ложился на брюхо забросили книжки и занимались кто чем. Одни помогали родителям по хозяйству, другие бездельничали и отсыпались. Были и такие, кому учеба была в тягость, а вот гулянки – только дай повод. Здесь проявляли такое мастерство: на гармошке мастерски играли, танцевать умели хорошо. Соберутся днем гурьбой в свободной хате у такого заводилы и до поздней ночи слышится там смех, веселье, танцы. Особенно выделялся из всей компании Мишка Стародуб. Все девчонки на него заглядывались.
Елена не любила веселые гулянки. Сама была девкой простой, да и матери с отцом надо было помогать, за младшими следить. Детей в семье было шестеро. Она была самой старшей и порой все держалось на ней. Приходилось и хлеб месить, стирать, воду носить. Кроме школы хотелось и книжку хорошую почитать. Хоть занятия в школе и отменили но учебный год был последним, забрасывать учебу не хотелось. Были у нее и подруги в деревне. Так те наоборот к танцам привыкшие каждый вечер уговаривали ее с ними сходить.
– Чего ты все дома, идем с нами. Хоть развеешься.
Долго уговаривали и даже у ее родителей разрешения попросили и она на один вечер согласилась с ними сходить. В хате, где обычно проходили гулянки в печку и грубку забрасывали дрова постоянно и так натапливали, что чугунная дверца раскалялась докрасна. В доме становилось тепло, а потом еще и народ надышит, да в пляс пойдет, так порой и окна открывали, что б не так жарко было. Пар из окон валил как из бани. Дом был сделан из круглого леса с резными окнами и ставнями. Пол здесь был положен из толстых дубовых досок, да же не прогибающихся под ногами танцующих. Но в самом центре хаты да же невооруженным взглядом было заметно, что больше всего двигались здесь. На стенах на полках в горшках были расставлены свечки. Их ставили в песок и девушки периодически меняли их не давая догореть до горлышка. В углах под рушниками висели образы Спасителя и Девы Марии. Подружки Света и Маруся на лавку да же не приседали. Гармонист менялся один за другим, что б не так уставать, да и самим хлопцем хотелось козырнуть чубами, новыми сапогами и потанцевать с девчатами. Елена наслаждалась знакомыми мелодиями, которые из года в год напевали простые крестьяне. А под гармошку, так ловко исполняли их хлопы, их было еще приятнее слушать. Танцевать не хотелось. Сильно устала за день. Просидев с часок Елена не дождавшись подруг выскользнула с хаты и пошла по расчищенной улице домой. В окнах домов было видно, что люди собираются ко сну. Небольшой свет из окон чуть освещал дорогу. Но назвать ото дорогой было трудно. Всего две разъежженные полосы от полозьев саней, поочередно то поднимаясь, то опускаясь одна над другой. Оставалось пройти метров пятьсот вдоль остроконечных верхушек деревянного забора, торчащего из сугробов. Возле перекрестка со стороны выскочил соседский парень с криком и схватил ее за руку.
– А кто здесь ходит?
У Елены душа ушла в пятки от испуга. Она отпрянула и ноги соскользнули к колею. Если бы не было по бокам сугробов снега можно было бы сломать ногу или руку. Сосед довел до ее хаты. Сняв валенки, полушубок Елена залезла на печь спать. Долго ворочалась и не могла заснуть. Вроде закроет глаза, а они открыты. Под утро только уснула. Мать на следующий день заметила, что у дочери глаза красные, невыспавшиеся, да плечо дергается. Расспросила про вчерашний вечер, а потом в соседнюю хату к бабе Люде завела.
– Что внученька случилось? – спросила бабушка.
Рассказала Елена и ей, как и маме, что напугал ее сосед.
– Бывает. Ничего. Испуг твой вылечим.
Бабушка Люда была им родной по папиной линии. Несмотря на свои восемьдесят шесть лет она наравне со всеми женщинами деревни ходила в лес по ягоды и грибы. Молодежи всегда давала ценные советы, да траволечением увлекалась. Добра была ко всем, особенно к своим внукам. И Леночку любила. Баловала ее на праздники и дни рождения, лечила, когда ноги промочила и горла болело. Много разных снадобий могла приготовить, а могла и простым парным молоком лечить. Когда в лес ходила травы да корешки заготавливала, могла с них лечебные снадобья, настои готовить, знала заговоры особые. Так и в этот раз посадила внучку на дубовый табурет посреди хаты.
– Сядай дитятко на табурет, а я щас, – и пошла в соседнюю комнату, запалив еще одну свечку. Вернулась не сразу. Слышно было как она искала что-то в сундуках.
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
