Каролина Павлова - Светлолунный сад

Светлолунный сад
Название: Светлолунный сад
Автор:
Жанры: Русская классика | Стихи и поэзия
Серия: Магистраль. Главный тренд
ISBN: Нет данных
Год: 2024
О чем книга "Светлолунный сад"

Каролина Павлова прожила почти сто лет – родившись в начале XIX века в семье обрусевшего немца, Павлова стала заметной фигурой в литературе той эпохи. Её постоянными собеседниками были лучшие поэты поколения – Пушкин, Баратынский, Языков, Мицкевич, и она по праву занимала среди них равное положение. Стихи Павловой, печатавшиеся в известных журналах, нужно воспринимать наравне с сочинениями признанных классиков отечественной поэзии. Энергию её стихотворений, обладающих гипнотизирующей интонацией и необычной образностью, можно сравнить с текстами Эмили Дикинсон – младшей американской современницы Павловой, творившей в затворничестве. Павлова, в отличие от Дикинсон, была известна при жизни, но осталась в тени эпохи, лишь изредка появляясь в посвящениях и письмах более прославленных современников. Нет сомнений, что сейчас настало время заново открывать её творчество, и настоящий сборник даёт возможность не только познакомиться со стихотворениями и прозой Павловой, но и узнать больше о её жизни и творчестве из подробного предисловия литературоведа, специалиста по истории русской литературы XVIII—XIX веков Владимира Коровина.

Бесплатно читать онлайн Светлолунный сад


© Коровин В.Л., предисловие, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Поэзия и жизнь Каролины Павловой

…То дар, живительный, как вера,
Неизъяснимый, как любовь.
«Е.А. Баратынскому» (1842)
…Носить в душе безумный жар поэта
Себе самим и прочим на беду.
«Laterna Magica» (1850)

Моя напасть! мое богатство! Мое святое ремесло!

«Ты, уцелевший в сердце нищем…» (1854)

1

Каролина Карловна Павлова (урожденная Яниш) (1807–1893) – одна из первых в русской литературе женщин, занявших место в одном ряду с лучшими поэтами своего времени[1], и едва ли не самая первая, чьи стихи стали оценивать с точки зрения поэтического мастерства, а не как факты женского творчества, якобы требующие особого к себе отношения. Она писала не только на русском, но еще на немецком и французском языках. Не только сочиняла, но и переводила (в том числе с русского – на немецкий, с немецкого – на французский), и ее переводы, как правило, были не только точны по смыслу, но и передавали стихотворную форму оригинала (что тогда не считалось обязательным). Уже первые ее русские стихи, появившиеся печати в 1839 г. рядом со стихотворениями М. Ю. Лермонтова, самый известный из русских критиков сразу назвал «прекрасными» и так рекомендовал читателям: «…подивитесь сами этой сжатости, этой мужественной энергии, благородной простоте этих алмазных стихов, алмазных и по крепости и по блеску поэтическому»[2].

Павлова считала себя ученицей Е. А. Баратынского, который предметом поэзии сделал мысль, направленную на постижение законов бытия и подавляющую «сердца бесполезный трепет». И ее поэзия тоже более интеллектуальна, чем эмоциональна: чувства в ней не столько выражаются, сколько подвергаются анализу, за которым часто следуют нравоучительные или иные обобщающие выводы.

Осуждает провиденье
Сердце жаркое узнать
Горьких мук благословенье,
Жертв высоких благодать.
Нет! есть сила для полета
В смелом трепете крыла!
Та беспечная дремота
Жизнью духа не была.
Он зрелей теперь для дела,
Он светлей для вольных дум;
Что умом тогда владело,
Тем владеет ныне ум.
(«Была ты с нами неразлучна…», 1842)[3]

Евангельский рассказ о хождении Иисуса по водам и апостоле Петре, усомнившемся и едва не утонувшем (Мф 14:25–33), приводит ее к такому заключению:

Не нам до Божьего примера
Достигнуть силою святой!
Не наша уцелеет вера
В грозе, над глубью роковой!
Кто жизни злое испытанье
Могучим духом встретить мог?
Кто жар любви и упованье,
Или хоть грусть в душе сберег?
Все чувства вянут в нас незримо;
Все слезы сохнут, как роса;
Земля и небо идут мимо:
Его лишь вечны словеса.
(«Читала часто с грустью детской…», 1842)

Отталкиваясь от интимных чувств и настроений, выражавшихся в элегической лирике пушкинской поры, от «беспечной дремоты», Павлова устремляется в область общезначимого, к «жизни духа». Своими торжественными интонациями ее стихи в чем-то созвучны поэзии Ф. И. Тютчева, а порой и Г. Р. Державина[4], о котором напоминают и встречающиеся у нее образцы словесной живописи:

Даль раскинулась пред нами:
Над зелеными горами
Блещут снежных гор хребты;
Полон весь простор окрестный
Торжествующей, чудесной,
Ненаглядной красоты!
Сентис сбросил с плеч туманы,
И венок надел румяный
Он на белую главу;
Над равниной вод сияя,
Смотрит ясно небо мая
Синевою в синеву.
(«Озеро Вален», 1861)

Торжественная и строгая поэзия Павловой многим казалась недостаточно женственной, слишком сдержанной и холодной. Стихи могли нравится или нет, но всеми чувствовалось, что автор не довольствуется местом, отведенным в литературе для пишущих женщин, и предписанным им традицией кругом чувств и дум, преимущественно нежных.

Павлова не пыталась делать вид, что свободна от женских чувств или презирает их, напротив – именно женские мечтания и судьба являются главными предметами изображения в самых крупных ее произведениях – в написанном наполовину в прозе, наполовину в стихах романе-«очерке» «Двойная жизнь» (отд. изд. 1848) и поэме «Кадриль» (полностью опубл. в 1859), составленной из четырех рассказов светских женщин. Изображение женских мечтаний и чувств здесь местами не лишено иронии и сделано с претензией на психологический анализ, но в целом проникнуто авторским сочувствием и сознанием своей сопричастности к ним. Свою миссию Павлова видела в том, чтоб высказать в поэтическом слове то, что переживают женщины, не умеющие писать стихов, дать слово для них – «немых сестер» своей души, для «всех Психей, лишенных крылий» (см. «Посвящение» в «Двойной жизни»).

В лирике Павловой темы любви и женских грез также занимают свое место, но ими не исчерпывается ее душевная жизнь, а тем более «жизнь духа», имеющего, как она твердо веровала, высшее предназначение. Дух способен подчинять своим целям всего человека, ради высшей цели можно и нужно победить свои человеческие (женские) слабости – эта мысль была аксиомой для Павловой, чьей любимой героиней была Жанна д’Арк, какой ее изобразил Ф. Шиллер в трагедии «Орлеанская дева» (“Die Jungfrau von Orleans”, 1801). Эту трагедию, переведенную на русский язык В. А. Жуковским, Павлова еще в юности начала переводить на французский язык. Полностью ее стихотворный перевод вышел отдельным изданием в Париже в 1839 г., а в изданном тогда же сборнике ее французских стихов находилось большое оригинальное стихотворение в трех частях “Jeanne d’Arc” («Жанна д’Арк»), где Павлова от своего имени обращалась к французской героине[5].

Как поэзия Павловой (философическая, с образами мировой истории и культуры), так и ее поведение в обществе (где она при любом удобном случае начинала читать стихи, принимая вид серьезный и величественный, подобающий их содержанию) в переписке и мемуарах ее знакомых оценивались иронически, а то и с раздражением, поскольку казались не совсем к лицу женщине. К ней относились иначе, чем, например, к графине Евдокии Петровне Ростопчиной (1811–1858), писательнице замечательной, в чем-то более яркой, но и больше соответствовавшей представлениям ее современников о том, как должна думать и вести себя творчески одаренная женщина.

«Сама госпожа Павлова постоянно думала, что она пишет как русский поэт-мужчина», – не без насмешки вспоминал один из литераторов, но дальше признавался, что думала она так не совсем без оснований: «Во всяком случае, русский стих этой немки был гораздо совершеннее стиха русской барыни Ростопчиной»[6].

Если бы мнимая «немка», считавшая, как и «русская барыня» Ростопчина, своим родным городом Москву, прочла эти строки (напечатанные, когда она доживала последние годы в Дрездене), она была бы довольна. Как раз к совершенству в поэтическом искусстве – больше чем к полноте и искренности самовыражения – стремилась Павлова, сочиняя стихи.


С этой книгой читают
Четыре эксцентричные англичанки из разных слоев общества сбегают из промозглого Лондона в солнечную Италию. Легкая и полная юмора история о целительной силе отдыха и любви к себе.«Чарующий апрель», вышедший в 1922 году, мгновенно стал бестселлером в Великобритании и США и создал моду на итальянский курорт Портофино.Помешанная на экономии и любви к мужу Лотти, пресыщенная вниманием кавалеров красавица Кэроллайн, религиозная благотворительница Роуз
Гонсало Торренте Бальестер был признан «национальным достоянием» Испании еще при жизни. Лауреат множества премий, в том числе премии Мигеля де Сервантеса.«Дон Хуан» – это роман-мистификация. В нем слышны отголоски «Фауста» Гете, «Мастера и Маргариты» Булгакова, «Волхва» Фаулза и вариаций легенд о Доне Жуане.Никогда не разговаривайте с незнакомцами. Особенно, когда они представляются как слуга Дона Хуана, Лепорелло, и намекают на свое дьявольское
Не знаю, какая польза столько всего знать, быть толковыми, как словари, если вам от этого никакого счастья.Фрэнни и Зуи младшие в семье Глассов. Они повзрослели и задумываются о смысле жизни, о духовности. Почему в обществе все устроено так глупо, и никто тебя не понимает?"Фрэнни и Зуи" – это и "домашнее кино в прозе", и философский диалог."Я утверждаю, что нынешнее мое подношенье – вовсе не мистическая история, не религиозно дурманящая история в
Михаил Булгаков – главный русский мистик ХХ века. Медик по образованию и тонкий сатирик по призванию, он сам видел и мастерски описал слом эпох, Революцию, Гражданскую войну, сложности профессии и бездну зависимости.Для цикла рассказов «Записки юного врача» он взял за основу свой собственный опыт работы земским врачом и сочинил целую плеяду колоритных персонажей со своими причудами, страхами и предрассудками. И повесть «Морфий», стилизованная под
Новые приключения и фантазии четверых детей (Эдвард уехал в школу) Селины, Гарольда, Шарлотты и, конечно же, автора ждут вас в книге Кеннета Грэма «Дни мечтаний». В сборник так же вошла знаменитая сказка о драконе, который не хотел сражаться с Георгием Победоносцем.
В «Большую книгу про лошадок» вошли известные произведения русских и зарубежных классиков: А. И. Куприна, И. С. Шмелева, Анны Сьюэлл и многих других авторов. Черный Красавчик, Мэри, Изумруд, Мальчик, Догони-Ветер – имена этих лошадей навсегда останутся в мировой литературе, ведь их истории трогательны и пронизывают до глубины души, а главное – помогают понять, насколько сильны и умны лошади и какими хорошими друзьями эти животные могут стать для
В книгу вошли познавательные сказки Виталия Бианки. Юный читатель познакомится с удивительным миром животных, узнает много интересных фактов и научится беречь природу. Красочные иллюстрации помогут полностью погрузиться в чтение. А крупные буквы и ударения позволят малышам самостоятельно познакомиться с увлекательными историями.Для дошкольного возраста.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Серия «Таинственные рассказы» – это сборники произведений малой прозы, написанных в XIX – первой половине ХХ века. Истории, вводящие читателей в мир, где обыденное соседствует со сверхъестественным, где судьбы героев вершат вселяющие страх потусторонние силы, а сама граница между жизнью и смертью оказывается зыбкой, издавна пользовались популярностью. Овеянные мрачным колоритом, драматичные сюжеты о родовых проклятиях, загадках старинных портрето
Уникальное издание представляет собой тематически организованные подборки стихов, искусно соединенных авторским текстом. С одной стороны, это первая настоящая, строго организованная, энциклопедия мировой любовной лирики; с другой – цельное (пусть и не вполне научное) исследование любви во всех ее многообразных формах и проявлениях. Часть 3 включает 3 главы. В 6-й обсуждается самая несчастная форма любви – безответная. В 7-й главе показано разнооб
Монография содержит введение в теоретическую социологию. В первой части изложены наиболее важные для понимания книги взгляды крупнейших обществоведов-мыслителей. Вторая часть – «методолого-теоретическая», в ней описывается процесс познания и основные понятия социологии. Часть третья посвящена наиболее важным социальным явлениям, процессам и группам. В четвертой части – «Российское общество» – анализируется с позиций социологии история российского
Обстоятельства вынудили меня под личиной родного брата отправиться на космическую орбитальную станцию в дальнюю часть нашего космического сектора. Мне необходимо отработать пилотом годовой цикл, чтобы брат мог получить диплом об окончании Рансокской Лётной Академии. Иначе дорога в светлое будущее нам обоим закрыта.Сложность в том, что пилот я лишь в теории, которую зубрила. Проблема – персонал на станции исключительно мужского пола и никто
Нахватал наш генеральный контрактов на окраинных мирах, а налаживать оборудование кому? Правильно, нам, полевым инженерам. Я попросила назначение на Рассвет, ведь именно на эту планету недавно переехала моя семья. Мне пошли навстречу.Но командировка перестала быть лёгкой, когда моя младшая сестра не вернулась домой вовремя, а федеральный следователь сам оказался новичком, недавно прибывшим на место службы… Участник литмоба "Космиче