Ольга Рожнёва - Святая равноапостольная Мария Магдалина

Сегодня я, Марк Юний Силан, бывший центурион императорской гвардии, на протяжении многих лет начальник личной охраны моего друга и господина Тиберия Цезаря Августа, теперь назначен главой фрументариев – тайной полиции. Стыд и позор! Тому, кто закалён в кровавых сражениях и привык встречать смерть лицом к лицу, теперь нужно следить за подозрительными субъектами, собирать слухи, вскрывать письма и осваивать шпионское ремесло…

Хотел отказаться – отправился прямо в покои Тиберия; благо, я один из немногих, кто может заходить к нему в любое время без доклада. Захожу: стоит мой Цезарь на террасе своего любимого дворца в честь великого Юпитера – самого красивого из дворцов острова Капреи. Вокруг – красотища, вид со скалы такой, что дух захватывает: лазурь моря соперничает с голубым небом, кораблики внизу, как игрушечные, прекрасные бухты ждут купальщиков, а вода так прозрачна, что с огромной высоты виден каждый камешек на дне. Виноградники, цитрусовые и оливковые деревья наполняются живительными соками, дабы принести вкусные плоды своим хозяевам. Громко трещат цикады, сладко воркуют горлицы, на жарких камнях греются юркие ящерицы, по горным тропам козы скачут – все радуются жизни и солнцу!

Лишь хозяин этого великолепия, Тиберий, мрачен, как ночь, в глазах – тоска. По-прежнему высокий и мощный, длинные густые волосы до плеч, правильные черты лица гордого римлянина – боги милостивы к нему, и даже в зрелые годы он сохранил выправку воина. Впрочем, как и я сам – ведь мы ровесники. Мы с ним оба за всю свою жизнь ни разу не обращались к врачам, хвала богам! Так что ещё повоюем!

Тиберий Цезарь Август, император Рима

Но только шпионить я не собираюсь, о чём и заявил сходу. А он грустно взглянул и говорит:

– Марк, дружище, ты хочешь, чтобы меня убили?!

– Мой Цезарь, ты знаешь: я жизнь за тебя отдам! Есть ещё мощь в моих руках: любой, кто осмелится обнажить свой меч против тебя, узнает их силу!

– Нет, Марк, теперь ты должен охранять своего императора по-новому. Ты умён и отважен, но сейчас мне нужно, чтобы ты знал всё, что происходит вокруг, о чём толкует народ, с чем едут ко мне просители, какие тайные слухи и волнения царят в провинциях. К Капрее причаливает множество кораблей, и в портовых харчевнях слышно обо всём, что творится в самых глухих углах империи. Мы с тобой должны всё это знать. Понял, дружище? Теперь ступай!

Работаю уже две недели на новой должности. Скучать не приходится. Нужно держать надзор за кучей бездельников, именуемых фрументариями. В бою эти парни знают, что делать, но в мирное время так и норовят вместо работы пропустить чарку-другую за счёт заведения. Приходится самому всё контролировать: следить за зрелищами во время празднеств, за харчевнями и кабаками, где собирается тот еще народец, за банями и торговлей – за всеми нарушениями закона гражданами, вольноотпущенниками и рабами.

Особое внимание приходится уделять многочисленным кораблям, что приплывают к берегам благословенной Капреи и тем, кто ищет приёма у Цезаря: того и гляди, враги и предатели Рима подошлют тайных убийц. Так что моя верная супруга Валерия и драгоценный сын Антоний видят меня столь редко, будто я снова в дальних походах.

Сохранившаяся часть Древнего Рима

Если бы граждане Римской империи только знали, какое количество ложных доносов и оговоров прокладывает нечистоплотным людям дорогу к богатству и знатности! Меня и самого могут оклеветать в любую минуту… Спасает пока только дружеская привязанность ко мне моего великого Цезаря, дарованная мне за спасение его от меча одного здоровенного варвара в Альпийской Галлии много лет назад.

Да, тогда мы с Тиберием Цезарем Августом были юные, дерзкие, горячие и бились плечом к плечу у самых дальних границ империи. Тиберий, пасынок первого императора Рима, Октавиана Августа, мог просто командовать легионами и наблюдать за битвой с холма, но всегда сражался наравне с нами в самой гуще боя, и оттого мы готовы были снести любое укрепление врага, как ветер сносит пушинку.

Мы часто ели с ним на голой траве, спали без палаток, забирались почти на край света, доходили до истоков Дуная и других самых дальних мест в римской ойкумене, чтобы завоевать новые провинции для империи. Хорошие были времена!

Тиберий сильно тоскует на этом благословенном богами острове, и я, его верный сподвижник, не знаю, как прогнать сие уныние. Ноша Цезаря слишком тяжела для смертного! Сколько скорбей было в его жизни!

Родился он в изгнании, рано лишился отца. Мы женились с ним одновременно, но я до сих пор счастлив с Валерией, а Тиберию пришлось пережить разлуку с любимой супругой Випсанией. Император Октавиан заставил его развестись с ней, выгнал несчастную Випсанию из Рима и приказал пасынку жениться на своей дочери от первого брака, Юлии. Эта женщина сменила уже нескольких мужей, имела от них пятерых детей и такой характер, что её собственный отец говорил: «У меня есть две своенравные дочери: римский народ и Юлия».

Юлия, дочь Октавиана Августа

Она издевалась над моим другом, унижала его своими ночными похождениями, писала на него доносы и кляузы отцу. Ко всему этому добавлялась скорбь от запрета видеть любимую женщину. В конце концов Тиберий не выдержал и решил уехать в добровольное изгнание на Родос. Он уже тогда руководил всей римской армией, был народным трибуном, но Октавиан не отпускал его, не понимая, как может пасынок и зять добровольно отказаться от огромной власти второго лица в империи и уехать на какой-то остров.