ГЛАВА 1
Я наконец-то написал письмо на Родос.
Таиться мне теперь было незачем и не от кого - а желание узнать, как обстоят дела дома в Линде, стало невыносимым. В Галикарнасе слухи обо мне распространились с первого дня: люди, как и следовало ожидать, относились ко мне с почтительной опаской, избегая как сходиться со мной, так и открыто враждовать. И я, - бывший персидский сатрап, - уже считался чем-то вроде нового советника Артемисии, хотя и не был принят ко двору формально.
Разумеется, Артемисия имела сношения и с Родосом, и с Критом: ее теперь хорошо знали по всей ойкумене... И хотя многие греки втайне торжествовали и потешались над изнеженным и неумелым варваром Ксерксом, мало кто осмелился бы открыто выказать неуважение великой мощи Персии. Мне было известно, что родосцы признали верховную власть Ксеркса и оказались вынуждены выступить на его стороне при Саламине, послав туда сорок кораблей. Я очень надеялся, что влияние карийской царицы оградит мою семью.
Помимо своих кораблей, Артемисия давала Ксерксу еще и много солдат: отряды направлялись на восток и на запад, через Ионию, чтобы соединиться с основными силами персов. Я, как все в городе, был взбудоражен военными сборами и спрашивал себя: сколь многие из этих молодых, полных сил мужчин не вернутся назад?.. Я подозревал, что, будь ее воля, Артемисия на сей раз не дала бы царю ничего. Мы с ней могли быть гораздо более близки в наших устремлениях, чем я прежде думал!
Итак, я написал письмо моей сестре Гармонии, как старшей из моих оставшихся в живых родственников, прося ее рассказать, как поживают она сама, ее муж и наша сестра Пандиона. Прошло больше пяти лет с нашего расставания - целая жизнь: маленькая Пандиона уже превратилась в невесту, а у Гармонии, кроме старшей дочери, могли родиться еще дети, мои племянники...
Я отдал письмо начальнику торгового судна, направлявшегося на Родос. Я предъявил агатовый перстень Ксеркса, который сохранился у меня от тех времен, когда я был сатрапом; и объяснил карийцу, что от него требуется, приказав во что бы то ни стало дождаться ответа от моей сестры. Триерарх обещал, что исполнит все в точности.
Тем временем вся Кария в тревоге дожидалась вестей от армии Ксеркса и от своей отважной царицы. Через пару недель прибыл корабль из Аттики с сообщением, что весь огромный царский флот, считая и корабли Артемисии, стоит на якоре и бездействует: греки отказываются дать персам бой на море. Возглавляет союзное войско эллинов теперь спартанец Павсаний, регент Лакедемона при малолетнем сыне Леонида Плистархе. Решающее сражение должно состояться на земле!
Это известие принесло мне значительное облегчение. Я понял, что теперь силы противников примерно равны! И вряд ли Артемисия ввяжется в бой со спартанскими гоплитами. Она все же не была амазонкой.
А потом пришел корабль с Родоса, который привез ответ от моей сестры. Прочитав его, я начисто позабыл обо всех войнах и греко-персидских распрях. Привожу его теперь слово в слово - я хранил послание Гармонии все эти годы.
«Дорогой брат, любимый мой Питфей!
Я несказанно счастлива получить весточку от тебя и узнать, что ты все еще помнишь о нас. Я же слышала о тебе постоянно: нет нужды меж нами говорить, кем ты был и кем стал. Ты сам знаешь, как велика теперь твоя слава! Бывали дни, когда на улицах и рынках Линда только о тебе и толковали!
Я знаю, что ты был персидским сатрапом в Ионии и вавилонским наместником: я убеждена, что ты правил мудро и справедливо. Однако я слышала о тебе много гнусностей, как ты, должно бысредневековье. дываешься, - гнусностей, от которых вскипала моя кровь: тебя сравнивали с Эфиальтом, предателем Спарты... Не сомневаюсь, что годы очень изменили тебя, как и всех нас: однако я уверена, что ты стал только благороднее и сильнее, кто бы и что о тебе ни говорил! Нас с тобой воспитали лучшие на свете родители, а я помню тебя лучшим из братьев. Надеюсь, что ты сам, твоя жена и дети здоровы!
Теперь позволь кое-что рассказать обо мне самой. Ты спрашивал, как я теперь живу? Боюсь, мне нечем тебя обрадовать.
Как ты, наверное, знаешь, у нас на острове повсюду размещены персидские войска - и позапрошлым летом Родос оказался вынужден послать подмогу Ксерксу. Однако в следующем году наш мудрый тиран Клеобул исхитрился послать также помощь эллинскому союзу - эти корабли ушли прошлой осенью. В числе добровольцев был мой муж Артемид, сын Иерофона: часть наших воинов вернулась назад, но его среди живых не оказалось.
Слышал ли ты, что позапрошлым летом скончалась наша матушка, от сердечной болезни?.. Наверняка слышал! Конечно, ты посылал разведчиков на Родос, когда был сатрапом Ионии.
Я очень скорбела по матери, но мой муж стал мне опорой. Артемид был первым и единственным мужчиной, которого я любила! Тебе горько было узнать, что он стал хозяином в нашем доме, заменив нам отца и тебя - старшего после отца. Однако он был хозяином, которого все мы благословляли. А после смерти Артемида полную власть в нашем доме взял его брат Ксантий. Его-то ты наверняка помнишь! Он со своими дружками подкараулил и избил тебя до полусмерти, когда ты только пошел в школу и начал встречаться с товарищами!
Ксантий ненавидел тебя всю свою жизнь: хотя он без конца хулил тебя, обзывая изменником, думаю, втайне он завидовал твоему положению при Ксерксе. И теперь, когда нашего защитника не стало, он получил возможность сполна отыграться на женщинах твоей семьи.
Я родила от Артемида дочь Клеомаху, которой сейчас почти пять лет. А год назад, незадолго до того, как Артемид отправился на войну, у нас родился сын Лампий - он не прожил и недели, бедный крошка. Таким образом, в нашем доме совсем не осталось мужчин и наследников отцовского состояния! Семья Иерофона, как ты знаешь, очень влиятельна, они происходят из старинного линдийского рода: а после того, что стало известно родосцам о тебе, Ксантию не составило большого труда прибрать к рукам наше имущество и нас самих.
После смерти моего мужа Ксантий вселился в наш дом со своей молодой женой и рабами. Сперва он только насмехался надо мной и Пандионой, называя нас никчемными курицами и лишними ртами: хотя мы работали так же прилежно, как и другие женщины в гинекее. Потом он начал урезать наши порции, так что мне пришлось воровать пищу ночами, по-спартански! Мне помогали Мирон и Корина - но много ли они могли, бедные рабы?
Ксантию нравилось запирать мою малышку Клеомаху в темной кладовой и слушать, как она плачет и зовет покойного отца и меня, свою несчастную мать... Когда я рвалась дочери на помощь, он запирал и меня. А потом я однажды застала брата моего мужа, когда он пытался растлить Пандиону.
