Иногда самые, казалось бы, обычные предметы ассоциируются с кем-то или с чем-либо и вызывают различные эмоции: любовь, злость, радость, печаль, вину, благодарность, удивление, обиду, смущение, жалость. Я уверена, что у каждого из нас такие предметы есть, есть такой предмет и у меня.
Это изюм. Да, обычный изюм или сушёный виноград, который любят все дети. Во всяком случае, в моём детстве изюм любили все, ели его с удовольствием и на здоровье.
Когда я готовлю что-нибудь с изюмом или просто его вижу, я всегда вспоминаю свою бабушку Иру, так как изюмом в детстве меня угощала только она. Бабушка сушила виноград сама, и, когда мы, внуки, к ней приходили, она обязательно доставала из кармана фартука горсть изюма и насыпала его в карман моего платья.
Чтобы почувствовать сладость, я держала сухую ягоду некоторое время во рту, пока изюм не становился мягким, и через некоторое время чувствовался на языке его приторно-сладкий вкус и аромат.
– Бери ещё, внученька, -говорила бабушка, подставляя мне огромный карман своего фартука. – Я старая, мне его кушать нечем.
Я лезла в него своей маленькой ручонкой и никак не могла захватить побольше: изюм всё время высыпался из моей руки, как только я пыталась зажать кулачок. Тогда бабушка помогала мне: своей тёплой и мягкой рукой она зачерпывала столько изюма, что он едва умещался в моих двух крохотных кармашках ситцевого платьица. На прощание бабушка гладила меня по головке и целовала своими мягкими губами мои волосы.
Бабушка моя была низенького роста, полная, мягкая, как сдобная булочка, и от неё всегда пахло хлебом, потому что бабушка пекла хлеб не только на свою семью, но и для соседей, которые просили её об услуге, а она не могла отказать.
Мне было пять лет, когда бабушка заболела. Она лежала в своей маленькой спальне на кровати, над которой висела большущая икона Спасителя. Когда мы с мамой заходили к бабушке, мне казалось, что Бог с укоризной смотрит на меня, и я начинала плакать. Объяснить свои слёзы я не могла, а бабушка доставала из-под самой большой подушки мешочек с изюмом, протягивала его маме и говорила еле слышным голосом:
– Успокой дочку, Ульяна. Пожалей маленькую.
Она не могла погладить меня по головке, как делала это, когда была здоровой, не могла прижать к себе и поцеловать, она даже руку с трудом протягивала на прощание, которую целовала со слезами моя мама. Она почему-то особенно любила её и, как мне казалось, больше всех волновалась за бабушку.
А однажды холодным декабрьским утром в окно постучал дядя Гриша, мамин брат, и что-то сказал, после чего моя мама громко зарыдала и, плачущая, ушла с дядей Гришей.
К обеду она вернулась, собрала меня, и мы пошли с ней по знакомому мне маршруту, через стадион, мимо пруда.
– Мы идём к бабушке? – спросила я маму.
– Да, – сказала мама. – Но только бабушки больше нет, доченька. Она умерла.
«Как нет? А кто же меня теперь изюмом будет угощать?» – думала я про себя.
Слёз не было, потому что о смерти я тогда ничего не знала и заплакала я потому, что навзрыд рыдали у гроба тётя Вера, дядя Гриша, тётя Люба и моя мама. Я сильно испугалась и, плача, прижалась к маме. Со страхом я смотрела на бабушку, лежащую в гробу.
Она была в белой кофточке и чёрной юбке, а поверх юбки ей повязали фартук с карманом. Фартук был новый, с оборками по краям и с каким-то мелким голубым рисунком. Я смотрела на этот фартук и на карман и думала о том, что, наверное, бабушка насыпала в него изюма. Но только зачем, я понять не могла. И тут я услышала, как тётя Вера спросила у тёти Любы, положили бабушке в карман деньги или нет.
– Положили, – ответила тётя Люба тихонько.
– Так вот для чего бабушке карман? А деньги зачем? – задавала я себе вопросы, а потом эти вопросы задала маме, когда бабушку уже похоронили.
– Бабушка заплатит их на реке перевозчику, который перевезёт её из мира живых в царство мёртвых, – объяснила мне мама и заплакала.
А потом, выплакавшись, добавила:
– Маленькая ты ещё такие вопросы задавать. Вырастешь – поймёшь.
Я выросла и всё поняла.
– Вот скажи, разве так шутят нормальные женщины? Разве можно такими вещами шутить? – задавал Виктор Васильевич вопросы другу, который сидел напротив него за столом.
Он пришёл к Александру Петровичу совершенно неожиданно, поэтому на столе стояла только бутылка водки, две рюмочки, сало на тарелочке, порезанное малюсенькими кусочками и маринованные огурцы. Но Виктор Васильевич, выпив рюмку водки, ни к чему не притронулся: он был в расстроенных чувствах.
– Расскажи, как ты с нею познакомился? – участливо попросил друга Александр Петрович
– После развода с Тоней я два года жил один, а потом стало тоскливо. Купил себе ноутбук, освоил его и решил познакомиться с женщиной, такой же одинокой, как и я. Зарегистрировался на сайте знакомств, заполнил анкету. Откликнулись трое, одна из них как раз Валентина из Белоруссии. Я обрадовался, семья ведь моя вся там. Думаю, поближе к дочке буду, к внукам.
Писала, что пенсионерка. Живёт, мол, одна. Расписала, как у неё хорошо.
Мол, озеро рядом и речка, можно рыбку ловить. Полгода переписывались. Бывшая учительница.
– Бывшая учительница?! – удивился Александр Петрович. – Так они ж все чокнутые. Ты вспомни первую свою любовь, ту, что в институте ещё была. Моя тоже учительница и тоже чокнутая, -тихонько сказал Александр Петрович, оглядываясь по сторонам.
Виктор Васильевич молчал – мешал комок в горле. Александр Петрович налил ещё по рюмочке. Выпили.
– Ты закуси, – посоветовал другу Александр Петрович.
– Не могу, – в словах Виктора Васильевича была такая горечь, что крепость водки он не чувствовал.
– Так она тебя позвала или ты сам решил к ней ехать? – уточнил вопрос Александр Петрович
– Она позвала, но с условием, что с миллионом приеду.
– А ты?
– А я продал дом за 750 тысяч, 200 тысяч у меня было на карточке. Я ведь работал, а пенсию с карточки не снимал. Потом весь скарб домашний за копейки распродал, почти на 100 тысяч вышло. Вот миллион и собрался. Взял с собой его и поехал. Подарков накупил по дороге, продуктов, цветы. К будущей жене ведь ехал, – ехидно сказал Виктор Васильевич
– Ну и дальше что было? Рассказывай, – торопил Александр Петрович друга
– Приехал в Белоруссию. Встретила она меня на вокзале. Ничего так, с виду симпатичная, среднего роста, полная, белолицая. На фото в интернете, конечно, получше была, но я сильно фотографиям и не верю, – начал свой рассказ Виктор Васильевич.
Оказалось, что живёт она с сыном, невесткой и тремя внуками. Встретили меня хорошо, правда, как – то странно переглядывались между собой, будто я к ним с неба свалился. А на другой день эта Валентина и говорит: «я, мол, пошутила, а ты и поверил». Спрашиваю: «Как пошутила?» – «Вот так, – говорит, -не нужен мне твой миллион, езжай обратно»
