Знаете, мне повезло. Я отучилась в волшебной академии на «отлично», и то, что со мной случилось в 16, даже помогает моей профессии. Я ведьма. И вот уже 15 лет (скоро будет ровно столько, сколько и до того, хе-хе), я живу с жуткими прыщами и бородавкой на носу.
Фамильное проклятье – дескать, только истинная любовь эту радость с моего лица уберёт.
Ох уж эти заморочки старых родов… И ладно бы мы были аристократы – нет, просто много поколений ведьм и ведьмаков, которых «осенили» столь чудесным подарком.
В прочем, бывает и хуже. Кого-то проклятие делает лысым, с гнилыми зубами или вообще горбатым. С моим ростом быть горбатой было бы чересчур. А вот иметь некрасивое лицо и ломкие ногти, которые из-за этого приходится подстригать почти под корень, даже удобно. Не нужно тратиться на маникюр и все эти накладные финтифлюшки, которые приходится использовать другим ведьмам. Они ведь даже бородавки себе приклеивают, бедняжки! Зачем? Странный вопрос, чтобы выглядеть более убедительной ведьмой, конечно!
Меня же боятся просто так. Высоченная хмурая баба в длинном платье, да ещё и с домашней летучей собачкой (ха, кота от меня чёрного ждали? Фигушки!) – тут к бабке не ходи, понятно, чем занимается. Даже рекламу на «Магвито» не надо давать – кому надо, сами найдут.
Правда, никаких присказок к имени типа «матушка», «бабушка» я не делаю. Какая я вам, блин, матушка, мне всего 30! Ну, ладно, почти 32.
Это не значит, конечно, что я всё ещё надеюсь на ту самую вечную любовь, которую мне услужливо подсовывает фамильное проклятье. Один раз я там уже была, и продлилась эта история далеко не вечность, а каких-то жалких 3 года. И хоть бы одним гнойником на моей рябой коже стало меньше!
Из размышлений о том, что фамильный счёт в банке в магическом универсаме мне пригодился бы больше, чем фамильные прыщи, меня вырвал белый пиджак, внезапно возникший перед глазами. А если быть точной, мужчина в сливочном, идеально чистом костюме и с такими же пломбирными волосами.
Мои книги, свёртки с травами и амулеты полетели в разные стороны. В прочем, человек-мороженое тоже выронил свои покупки. И начал чутко шарить по полу руками, отбросив белую трость. Ещё и слепой.
– Простите…
Я замялась. Было отчего-то стыдно, что я ловила ворон и врезалась в человека, который ничего не видит. Обычно-то бывает наоборот.
А парень был красивый. Тонкий, с очерченными углами скул, правильным носом и густыми светлыми волосами. Такой мог бы быть концертным пианистом или фокусником.
– Ничего страшного, – противным писклявым голосом сказал он, и я почти ощутила, как кровь идёт у меня из ушей. Почему судьба так жестоко играет с нами? Человек со столь красивым лицом вынужден никогда его не видеть – и никогда не открывать рот, чтобы не разрушить очарование от своей неземной внешности.
Длинными пальцами, на одном из которых был причудливый перстень, он протянул мне свёрток с корешками бычьей травы.
– Ваше? – вопросил упырь и улыбнулся. А это был именно он – волшебная наружность и даже мерзкий голос не отвлекли меня от главного – острых и чуть более длинных, чем нужно клыков.
– Благодарю, – сухо ответила я, и отошла на пару шагов. Ведьмы и вампиры издревле не друзья, это и ежу понятно.
Развернувшись, я хотела было уйти, но не удержалась.
– Вы бы не ползали по полу в вашем костюме, испачкаетесь, – съязвила я.
Вампир выпрямился. Ростом он был где-то на полголовы ниже меня. И лет на 10 моложе.
– Не переживайте, у меня есть ещё один, – снова демонстрируя зубы, прописклявил он.
Дома я аккуратно разложила покупки в старой кладовке и в очередной раз порадовалась, что решила переехать в бабушкин коттедж. Да, чертовски далеко от работы. Да, автобус ходит редко, а на метле при всём честном народе не полетишь. Ну и зимой на ней банально холодно. Да, дом ветхий и требует хорошего ремонта, а соседи по посёлку – полные упыри. В смысле, уроды.
Некстати вспомнился смазливый вампир из магазина. Чёрт его дёрнул стать кровососом! Нельзя было остаться просто человеком? Тогда на него было бы в разы приятнее смотреть, не думая о крови и том, что он, скорее всего, уже прикидывает, хватит ли тебя на обед или ещё и на ужин чуток останется.
Так, вернёмся к жилью. Дом старый, но большой. Даже для Лакки нашлась отдельная комната – а ей она необходима, чтобы летать. На улицу я её выпускаю редко, только самыми жаркими ночами летом. Не хватало, чтобы моя летучая собачка – собачка, не летучая мыль – простудилась, или того хуже. Увидев в небе крылана, мои вечно перепившие соседи могут подумать, что на них наслали порчу и запулить в доверчивую дурочку камнем.
Тогда уж я не на шутку разозлюсь, и им точно не поздоровится.
Достаточно того, что любую свою болезнь с перепоя они приписывают мне, но пить при этом всё равно не бросают.
Старый дом – это, конечно, проблема. Мигающий свет, ретро-проводка, которая, будь она неладна, при ремонте стоит в три раза дороже обычной. Зато – сад. Зато – атмосфера. Для моей профессии атмосфера важнее всего, хотя дома я обычно не принимаю, только химичу в лаборатории на втором этаже. Нечего тут посетителям шастать, вынюхивать.
Да и все ждут от меня чёрных комнат, завешенных саваном зеркал и всякого такого. Кружевные салфеточки, пыльные часы с маятником и бабулин хрусталь разрушают магическую ауру, которую хотят видеть клиенты.
Потому хорошо, что есть официальная работа – добрый начальник иногда в частном порядке разрешает принимать клиентов, и процента не просит. Работа хороша тем, что она с трудовой книжкой, стабильными выплатами 5-го и 30-го, и даже кабинетом, стилизованным, как надо. Правда, я настояла хотя бы на синем, а не чёрном цвете – работать с травами, а тем более рукописными книгами, заполненными неразборчивым почерком в такой темени смерти подобно. Они что, хотят, чтобы у меня ещё и очки появились, при моём-то лице?
Начальник мне пошёл навстречу (я уже говорила, что он – золото, да?). Ценный сотрудник, все дела. Но ценных сотрудников в коллективах не очень-то и любят, поэтому у меня кабинет на меня одну. Слава Мерлину, так даже лучше. Никто не крутится под ногами, не включает радио волшебных знакомств «Колдун плюс» и не вытирает несуществующую пыль на столе, путая важные ингредиенты и мои бесценные волшебные порошки.
Хотя иногда я забегаю в общую лабораторию. Перекинуться парой слов, обменяться вкусняшками. Не подумайте, я не социофоб. Но на работе больше всего не люблю чьего-либо назойливого соседства.
Коллеги меня не то, чтобы гнобят или там побавиваются – просто знают, какая я. Тут ведь, как на любой другой работе: не ходишь на общие пьянки, значит, изгой. Хотя мои булочки с корицей все обожают, прекрасно зная, что в них ни капли магии, чистое кулинарное мастерство.
