Не считайте это предисловием…
Нас с Григорием Даниловичем разделяют двадцать семь лет, и главное чувство, которое я вынес из общения с этим замечательным человеком, художником, педагогом, – глубокое уважение, и еще – чувство благодарности за его доброе, дружеское отношение ко мне.
Вряд ли Григорий Данилович распознавал кого-то из одиннадцати-двенадцатилетних мальчишек, болтавшихся во дворе дома 16 по Песочной набережной, куда мы с ним одновременно переехали в 1961 году. Но мы-то старших знали и отличали высокого красивого скульптора, подъезжавшего к дому на бежевой «Волге». Первые годы жизни в этом новом доме и покупка этой самой «Волги» блестяще, с изысканной иронией описаны Григорием Даниловичем в его записках «Дом для художников».
В год переезда на Песочку автору было всего тридцать восемь лет. Но за плечами у него уже была война, успешное окончание института имени И. Е. Репина и напряженная творческая работа, за десятилетие выдвинувшая Ястребенецкого в число ведущих скульпторов
Ленинграда. В своих записках Григорий Данилович конспективно сформулировал, чему научила его война. Привожу отрывок:
«– спать у костра зимой, свернувшись калачиком и спиной к огню, чтобы лучше сохранять тепло;
– пить неразбавленный спирт, запивая глотком воды или просто побросав немного снега в рот;
– не пригибаться к земле во время артобстрела;
– не спать сутками и не есть горячей пищи неделями;
– беспрекословно выполнять дурацкие, а иногда и невыполнимые приказы командира отделения;
– чистить зубы и умываться до пояса одной кружкой воды…
И, самое главное, война научила меня ненавидеть войну».
И, конечно же, война воспитала в нем дисциплину, мужество и стойкость. Именно эти качества в полной мере понадобились Григорию Даниловичу в последние годы. Сначала тяжелая болезнь полностью изменила жизнь его сына Саши замечательного художника, активнейшего организатора, тоже академика, как и отец. А совсем недавно не стало его жены Виктории Владимировны, которую он безмерно любил, которой бесконечно доверял и к советам которой прислушивался. Они прожили вместе шестьдесят лет.
Фактически на середине десятого десятка Ястребенецкому приходится привыкать жить по-другому.
А я вспоминаю чудесный эпизод почти сорокапятилетней давности, связанный именно с Викторией Владимировной. Как уже говорилось, жили мы в одном доме. Стоял конец мая 1973 года. Мы с Наташей только что поженились. Она была студенткой третьего курса, а я четвертого. С друзьями мы сидели на балконе квартиры моих родителей и весело это событие отмечали. Было довольно поздно, но зачетной недели никто не отменял, и завтра мне предстояло свободно ориентироваться в английском тексте объемом несколько десятков тысяч знаков. Принимать зачет должна была всеми обожаемая Виктория Владимировна Шкарина, преподававшая на кафедре иностранных языков института имени И. Е. Репина. И именно в это время они с Григорием Даниловичем проходили по дорожке, возвращаясь домой. А через несколько минут у нас раздался телефонный звонок. В трубке звучал Викин голос: «Андрей, поздравляем! Мы ничего не подарили вам в такой день. Можете завтра не приходить на зачет. Жду вас на экзамене. Привет Наташе! Еще раз поздравляем!»
Я был ошарашен настолько, что, кажется, даже не нашел подобающих слов благодарности. Что нам подарили на свадьбу, мы не очень помним, но этот подарок вспоминаем часто.
Когда меня принимали в Союз художников, Ястребенецкий имел к этому важному для меня событию самое непосредственное отношение, как член президиума правления, которое было последней утверждающей инстанцией.
Григорий Данилович как-то решил подсчитать количество занимаемых им штатных и выборных должностей. Их оказалось более двадцати! И когда он только успевал работать! Зная об этом, Михаил Константинович Аникушин на одном из собраний в союзе, дата проведения которого совпала с днем рождения Ястребенецкого, поздравляя его, добавил: «А еще я желаю тебе как можно больше времени проводить в мастерской, лепить, мять глину, ну и еще кого-нибудь…»
Про глину можно было и не напоминать. О творческой работе Григорий Данилович никогда не забывал. И продолжает работать до сих пор, в свои девяносто пять.
Руководство Творческой мастерской скульптуры Российской академии художеств в Санкт-Петербурге – относительно новая сфера деятельности для Григория Даниловича Ястребенецкого. Он был утвержден в этой должности президиумом РАХ в 2005 году. До этого он никогда и нигде не преподавал. Да, собственно, преподаванием в прямом смысле слова эта работа не является. Она стала для скульптора профессиональным и нравственным общением с совсем еще молодыми коллегами по цеху, вчерашними выпускниками института имени И. Е. Репина. В штате их четверо, но Григорий Данилович набирает еще и двух вольнослушателей. Благо помещение позволяет. Срок стажировки – три года. Ритм встреч с ребятами руководитель определяет сам. Ястребенецкий приезжает к своим подопечным каждую среду к двум часам дня. И только очень плохое самочувствие может заставить изменить расписание. Содержание этих встреч очень насыщенно. В первую очередь это, конечно, профессиональное консультирование проектов, перерастающее в содержательные беседы, во время которых мэтр делится богатейшим жизненным и творческим опытом. Иногда он приглашает в мастерскую своих коллег и друзей. Кроме того, Григорий Данилович по мере возможности способствует продвижению и реализации творческих замыслов своих учеников, привлекает меценатов, которые опекают молодых скульпторов, помогая организовать производственные процессы и экспозиции их произведений.
И хотя Ястребенецкий после занятий возвращается домой очень усталым, эти регулярные встречи с молодежью, осознание собственной востребованности и полезности делают его жизнь ярче и насыщеннее.
А три года назад аналогичную мастерскую, только по графике, президиум академии доверил возглавить мне. Наши встречи с Григорием Даниловичем обрели новый смысл. Появились новые общие темы для обсуждения. Мы стали вынашивать идею совместной экспозиции наших учеников. Надеемся, что эти планы со временем осуществятся.
В свою книгу Ястребенецкий включил и воспоминания детства, и образы родителей, и школьные годы, и войну, и нежные строки о семье, и глубокий анализ творческих процессов, и подробный рассказ о создании собственных произведений – памятников, бюстов, мемориальных досок, камерных композиций, – и портреты друзей, и даже байки и анекдоты. Здесь изложение исторических фактов и попытки решения серьезных проблем соседствуют с веселой самоиронией, а добрые шутки в адрес друзей не заслоняют уважительного к ним отношения.
