Похороны Цезаря. Толпа рыдала и бесновалась. В погребальный костер в экстазе бросали золотые украшения и драгоценности. Марк Антоний выступил с пламенной речью, прославляя великого полководца и проклиная его убийц. Когда накал страстей достиг высшей точки, над площадью зазвучал голос Цезаря:
– Неужто я спас вас лишь затем, чтобы вы погубили меня?
Люди замерли в благоговейном ужасе и почтении. И вдруг в безмолвной тишине Гай Юлий Цезарь поднялся с погребального ложа и вознесся над безмолствующей пораженной толпой…
Описание этих событий оставил нам древнеримский историк Аппиан, породив на долгие века множество вопросов. Что это: гениальная мистификация Марка Антония, организатора похорон Цезаря; миф, порожденный уважением к личности великого правителя; или Гай Юлий Цезарь вновь победил своих врагов, обойдя даже саму смерть? История могла бы так и остаться без ответов, если бы однажды…
Во время реставрации древнего храма Весты в Риме, в самом отдаленном уголке святилища, покрытый пылью веков, был обнаружен ящичек с вполне хорошо сохранившимися манускриптами. Тексты, содержащиеся в этих документах, перевернули сознание, заставив взглянуть по—новому на всем известные события, а именно жизнь и смерть знаменитого полководца Гая Юлия Цезаря. Этот рассказ написан женщиной, верховной жрицей храма Весты. Вот, что сообщала служительница богини, жившая более двух тысячелетий назад.
«Аманта Гортензия, верховная жрица Весты, – тем, кого великая богиня удостоит быть посвященными в свои сокровенные тайны.
Не плачьте, люди, и не скорбите: ваш герой и кумир не умер. Для тех, чьи деяния сравнимы лишь с деяниями богов, нет смерти. Славная жизнь и славный конец был уготован человеку, поднявшемуся к самым высотам Олимпа. Я говорю про благородного Гая Юлия Цезаря, слава которого переживет века веков. Разве может такого человека сразить предательский меч? Оружие врагов обернулось против них самих, но доблестный герой выжил, боги не послали ему печального конца. Я расскажу вам всю правду об удивительной жизни удивительного человека».
Изящный мальчик лет 13-ти стоял перед огромной статуей в храме Юпитера. Юноша, словно зачарованный, не отрываясь, глядел на величественную фигуру царя богов и людей и тихо шептал:
– Подожди еще немного, грозный бог. Очень скоро мы будем вместе. Я не расстанусь с тобой до конца моих дней. Вся моя жизнь и помыслы – лишь тебе, творец неба и земли. Я клянусь служить словом и делом. Каждый миг моей жизни я посвящу твоему светлому имени.
В храме было тихо, на цыпочках мальчик подошел к статуе и осторожно тонкой рукой погладил позолоченные складки тяжелого мраморного одеяния Юпитера. Паренек поднял голову, где-то в вышине, на недосягаемой для человека высоте, находился лик божества. Мальчик сделал несколько шагов назад и оказался в центре зала. Он вновь поднял голову, теперь его взгляд встретился с глазами бога. Мальчику показалось, что Юпитер смотрит на него с нежностью и вместе с тем – с жалостью. Юноша порывисто подбежал к постаменту божества и, встав на колени, уткнулся головой в каменные складки. Мальчик не ощущал холода камня. Из его глаз текли слезы.
– Не моя воля, но воля моих родителей не позволяет мне воссоединиться с тобой, великий бог, – прошептал он. Мальчик сжал кулаки. – Но я все равно стану твоим жрецом. Я откажусь от родных. Ты заменишь мне семью и друзей. Уже сегодня мы будем вместе. Подожди чуть-чуть. Я лишь сбегаю домой и возьму мои рукописи: там стихи, посвященные тебе, повелитель людей и бессмертных. Я сейчас, я мигом.
Мальчуган резко встал, вытер мокрое от слез лицо и стремительно бросился к выходу. Он уже был на пороге храма, когда невольно опять обернулся. Белый мрамор скульптуры, освещенный утренним солнцем, лившимся в многочисленные окна, казалось, сам излучал сияние. Внезапно юноше почудилось, что бог отдалился от него, и свет, отраженный статуей, идет из необозримой дали. Гигантская скульптура и бронзовый орел, спутник бога богов, сделались такими маленькими, будто мальчик смотрел на них с другого конца Тибра, а не стоял всего лишь в нескольких шагах от них. Юноша тряхнул головой, отгоняя странное видение, и больше не оборачиваясь, выбежал из святилища.
Путь молодого человека лежал в квартал Субура, один из самых богатых районов Рима. Именно здесь проживала его семья. Когда-то, очень давно, род Юлиев был знатен и богат, с течением времени их богатство растворилось, а значимость в общественной и политической жизни утратилась. Поэтому каждому новому поколению славных Юлиев было все сложнее и сложнее продолжать тот образ жизни, какой надлежало вести представителям их класса. Родители юного Юлия Цезаря погрязли в долгах, рабы, видя несостоятельность хозяев, потихоньку разбегались, и матери, благородной Аврелии, очень часто приходилось самой ходить на базар за продуктами и готовить еду. Желание мальчика стать жрецом семья не отвергала, но и не приветствовала. В тот день, когда Юлий решил уйти, чтобы посвятить себя служению богу, как назло, и мать и отец оказались дома. Юноше не удалось незаметно прошмыгнуть в свои комнаты.
– Ну, наконец-то, ты вернулся, – строго проговорил отец. – Надень самую красивую одежду и приходи в столовый зал. Сегодня мы ждем очень важных гостей.
– Нет, отец, – сказал юноша, смело глядя в лицо Юлию- старшему, – я не смогу присутствовать на вашем празднестве. И не только на этом, но и на любом другом, которое будет в этом доме. Я ухожу туда, куда зовет меня сердце, в храм великого Юпитера. И домой я вернулся, чтобы забрать некоторые мои личные вещи. Не волнуйся, отец, это не одежда и не драгоценности. Я пришел за моими стихами, я написал их специально для Юпитера, они должны принадлежать лишь ему.
– Дерзкий мальчишка, – возвысил голос Юлий Цезарь- старший, – разве я давал позволение и согласие на твой уход в храм?
– Я не нуждаюсь ни в чьих позволениях или запретах, – четко проговорил юноша, его красивое лицо побледнело, а в глазах горела недетская решимость. – Я слушаю лишь свое сердце, оно – мой судья и арбитр, и оно зовет меня к Юпитеру. И ни ты, мой отец, ни моя мать, ни даже все боги Олимпа, не заставят меня отступить от задуманного. Я хочу посвятить свою жизнь владыке богов, и я не изменю своего решения. Только мне распоряжаться моей собственной судьбой и моим будущим.
– Негодный щенок! – воскликнул Юлий Цезарь – старший. – Я запру тебя в чулане, но сначала я прикажу рабам отхлестать тебя ремнями!
– Если ты так поступишь со мной, отец, – прошептал мальчик, его лицо совсем побелело, а глаза горели яростным блеском, – я все равно убегу в храм, но без твоего имени. Я откажусь от нашего рода и семьи. Пусть меня зовут, как угодно, но только не Гай Юлий Цезарь из благородного рода Юлиев.
