Шумное стойбище орков особенно сильно гудело в начале осени. Пора свадеб — девушки готовят наряды, матушки пересчитывают приданое, отцы точат топоры и ставят хмельную брагу. В суете даже дети носятся как угорелые, передавая поручения, перетаскивая корзины с шерстью, битую птицу и корни аира для приготовления лепешек.
Тише всех ведут себя невесты — сидят скромно в маленьких, богато украшенных палатках, прибирают волосы, вплетают в них звонкие амулеты, подводят глаза толченым малахитом на меду, рисуют на зеленой коже узоры серебряной краской, в общем, готовятся к самому важному дню в жизни орчанки.
Сидела в своей палатке и Таноя. Она была немного тонковата и слишком высока для орчанки. Предки ценили невест коренастых, широкобедрых — чтобы легко рожали даже в голод или весеннюю бескормицу. Чтобы усердно хлопотали по хозяйству, доили овец и коз, варили сыр, собирали хворост и тростник, валяли кошмы и следили за юртами, но при этом ели поменьше, ткани на одежду тратили немного и легко носили на себе две-три пригоршни украшений, показывая богатство семьи.
Впрочем, недостатки внешности юной орчанки искупались хорошим приданым. Благодаря высокому росту и хорошему зрению она лучше других невест управлялась с легким луком, легко находила съедобные травы и быстро шила одежду. В общем, была достойной невестой сильного воина из первой сотни.
Больше о Таное и сказать было нечего. Юная дева из хорошей семьи, каких в стойбище две руки сидит, поджидая женихов на вечерний той. Впрочем, орчанка была еще слишком юной и не ведала больших потрясений. Ее будущее лежало перед ней как на ладони — крепкая семья, младшие братья и сестры, дяди, тети, бабушки и деды. Замужество за молодым и перспективным орком. Кольцо для ее юрты дед вырезал, когда Таное исполнился год, и с той поры каждое лето добавлял к нему длинные крепкие палки, готовя будущее жилье для любимой внучки и ее будущей семьи.
В браке родятся дети. Муж будет пасти стада, гоняться с молодыми охотниками по степи, а она — мыть шерсть, хлопотать у очага и петь протяжные песни, бередящие душу…
Таноя тихонечко запела, вплетая алые бусины в жесткие черные волосы, представляя, как весело будет кружиться в брачном танце между ярких костров, позвякивая монистами! К палатке подошла бабушка Эгев — старушка была еще вполне крепкой, но ходила, опираясь на палку кизилового дерева.
— Таночка, сегодня у тебя самый счастливый день, и я хочу сделать тебе подарок, — объявила бабуля, слегка отодвигая занавеску из глиняных бусин.
Выглядывать из-под защиты амулетов невеста не решилась, но радостно приветствовала родственницу.
Вообще, в такой день невестам традиционно подносили подарки, складывая их у занавески. Самые любопытные вещицы девушки, конечно, затаскивали внутрь, а то и надевали на праздничный пир, но считалось хорошей приметой, если у палатки невесты громоздилась гора даров.
Однако бабуля принесла внучке нечто особенное — красивый наборный пояс, украшенный крупными лиловыми камнями.
— Ба Эгев! — восторженно пискнула молодая орчанка, увидев совершенно невероятной красоты драгоценность. — Откуда у тебя такая красота?
— Твой дед в юности был лихим воином, — усмехнулась старушка, — однажды он с ватагой друзей осадил забытый озерный храм. Жрицы перепугались орды диких орков и откупились чем могли. Поговаривали, что они сняли этот пояс со статуи своего божества.
Бабуля хихикнула и протянула подарок внучке. Таноя погладила широкие пластины, коснулась крупного камня на пряжке. Пояс был тяжеловат и широковат для нее, но был поистине произведением искусства. Полюбовавшись подарком, девушка поддалась порыву и надела пояс поверх ярких юбок. До вечерних костров оставалось не более часа.
Глава 2
Загудели большие барабаны, и невесты яркими птичками выпорхнули в круг костров. Шуршали юбки, звенели мониста, девушки прятали лица за занавесками из разноцветных бус, но жадно смотрели в сторону женихов. У самого большого костра стоял шаман и соединял руки пар над огнем, землей, водой и жертвенной кровью. Таноя ждала своей очереди, высматривая в толпе женихов Бустара. Ее жених высокий, широкоплечий, его боевые топоры сверкают в свете огней… Где же он?
Вот уже все-все невесты и женихи соединили руки и разошлись в стороны — ожидать конца церемонии. Сердечко Танои замерло от ужаса — Бустар не пришел? Нет! Вот он! Вступил в круг огней, как всегда высокий, красивый, зеленая кожа смазана маслом, линии татуировок подчеркнуты сажей и запекшейся кровью, топоры сияют, начищенные мелким песком! Только… Орчанка дернулась к жениху и остановилась. Он держал за руку другую!
Лиена! Когда-то подруга, а теперь соперница кошкой ластилась к мощным рукам Бустара!
— Старейшины, шаман! — голос жениха перекрыл веселый гомон тех, кто уже заключил союз. — Я выбрал другую невесту и с ней хочу предстать перед духами!
Рокот барабанов затих. Пары расступились. Старики, сидящие на кошмах, зашевелились, обсуждая. Наконец тот, что помоложе, сказал:
— Бустар, ты славный воин и можешь сам выбирать, однако нехорошо обманывать невесту…
— Я предлагаю Таное замену! — объявил зеленокожий гигант и обернулся.
Из-за его спины вышел… В горле Танои встал ком. Младший брат Бустара. Очень молодой орк, почти подросток. Кем.
У юной орчанки от унижения заполыхали щеки. Стать женой младшего брата означало войти в семью Бустара младшей невесткой. Служить самому Бустару и его жене, жить в крохотной палатке, кланяться всем, не сметь носить украшения или наряды лучше, чем у жены старшего брата… А еще Кем был хромым, он никогда не станет воином, как Бустар. Останется навсегда пастухом и будет приносить жене только шкуры на выделку, и то те шкуры будут забирать старшие в роду, оставляя молодой семье, сколько посчитают нужным.
В свете костров глаза Лиены так сияли торжеством, злорадством, довольством, что Таноя поняла — жизни бывшая подруга ей не даст. Согнет в дугу. Потопчет ногами. Заставит жить в овечьем помете и служить до смерти!
Девушка беспомощно огляделась и поняла, что от нее ждут согласия на этот брак! Да-да! Выйти из брачного круга без мужа значит признать себя навсегда негодной к браку! Сознаться, что в тебе есть некий изъян, и бросить тем самым тень на братьев и сестер! И если братья легко отмоются от дурной славы, совершив удачный набег или вырастив добрых коней, то сестры… Таноя поймала суровый взгляд матери и опустила голову. Что остается в такой ситуации приличной орчанке из хорошей семьи, если она не желает быть изгоем? Только согласиться…
— Согласна ли ты, невеста Бустара, на такую замену? — вежливо спросил старейшина Таною, помня, что находится в брачном кругу перед лицом духов. Любое слово, сказанное в таком месте, духи слышали и могли наказать грубияна.
