В голубом небесном пространстве парили птицы над городом Мадрид. В танцующем полёте они словно играли друг с другом, гоняясь за потоком тёплого ветра. А их маленькие тени оставляли свой неповторимый узор танцев на стенах домов, проникая вместе с бликами солнца в окна. Многоэтажный дом, находящийся на улице Алькала, лениво просыпался. Игра птиц и их весёлая трель никак не могла отвлечь Тарона от потока назойливых мыслей.
– Не смотри ты на меня так пытливо, зеркало. Лучше ответь мне, ведь сегодня такой чудный день, а моя любимая проснулась без настроения, с нахмуренным личиком, почему?
Вслух рассуждая с зеркалом, Тарон немного рассеянными движениями поправил на шее галстук, в очередной раз про себя отмечая, что у Нелли всегда получается отлично повязать ему галстук. Его внимание было приковано к жене, лежавшей на супружеском ложе, стоявшем в центре просторной комнаты. Над ним висело огромное кольцо, по всей окружности которого легко передвигалась воздушная, полупрозрачная ширма цвета нежно-зеленого изумруда, с сапфировыми вкраплениями. У изголовья расположился высокий комод цвета какао с молочными разводами, а по бокам кровати стояли торшеры в виде плетущегося тропического цветка. Напротив кровати на стене висела авторская картина, а под ней находился небольшой, ручной работы комод, привезенный Тароном из дальней страны. В нём Нелли хранила всё, что было памятным для их семьи. Почти в углу спальни была стеклянная дверь, это был выход на мансарду, где Нелли своими руками создала маленький и уютный Эдем. По утрам солнце дарило своё тепло, озаряя этот маленький сад, и вместе с ароматом цветов проникало в их с Тароном спальню. Тарон, чуть улыбнувшись краешками губ в ответ на чарующую улыбку жены, вновь произнес:
– Зеркало, что же ты молчишь, словно партизан? – и, вздыхая, продолжил: – Что же испортило настроение моей Нелли?
Не моргая, Тарон смотрел в зеркало на отражение супруги, взглядом словно наслаждаясь ею, и в то же время подспудно ощущая тревогу. Нелли, молча наблюдавшая за мужем, на несколько секунд прикрыла глаза, прислушиваясь к голосу своего беспокойного сердца. Она была красивой, миловидной женщиной, невысокого роста, хрупкая, но сильная волей. Быстрым движением рук поправила свои короткие и непослушные темные волосы, кокетливо поведя плечами, сонно потянувшись, встала с постели. Накинув на плечи шелковый пеньюар салатного цвета, бесшумными шагами направилась к Тарону:
– Не мучай ты зеркало, оставь его, пусть молчит себе, любимый. Всё хорошо.
И, поцеловав его в плечо, потянулась к расчёске. Спустя пару минут она вновь пристально посмотрела в глаза мужа. Голос Нелли прозвучал дрожащими нотками тревоги, она боялась движениями рук выдать своё волнение, но брови предательски чуть дрожали, несмотря на все усилия скрыть состояние души.
– Тарон, люблю тебя!
– Ещё бы, как же так, такого брутального, как я, и не любить?! – Тарон рассмеялся и нежно подхватил на руки Нелли. Не тая сердечной страсти, закружились они по комнате, лаская друг друга взглядом. В их глазах уже на протяжении двадцати трёх лет горел свет любви, и кипела страсть в крови, и её запах, сводивший его с ума, её манящая улыбка кружила ему голову с того дня, как они познакомились. Он неустанно целовал её чувственные розовые губы, крепко держа на руках.
– Люблю тебя, Нелли! – шепнул он, прикасаясь губами к непослушным волосам.
– С годами твой поцелуй ещё слаще, Тарон! – проворковала она, нежно водя пальчиками по его щеке. – А моё настроение – это всего лишь дурной сон этой ночью. Этот день унесёт его, как уходит талый снег в землю. Любимый, отпусти же меня, надо успеть приготовить завтрак, и скоро наш сынок Рупен проснётся.
Ласково взъерошив шевелюру Тарона, она улыбнулась, стараясь подавить в себе страх, и, не произнося больше ни слова, вышла из спальни, направляясь в кухню. В огромной квартире кухня находилась этажом ниже и была совмещена с просторной столовой. Интерьер кухни и столовой Нелли подбирала вместе с одним из ведущих дизайнеров Великобритании, который угадал её желание совместить красоту с практичностью и функциональностью.
– Может, я тебя чем-то невзначай обидел? – выходя вслед за Нелли, встревожился Тарон, потирая ладонью в задумчивости свой высокий лоб.
– Я даже не имею желания возвращаться к этому разговору, – резко ответила Нелли, оглядывая кухню.
– Это впечатление от сна, Тарон, но его влияние не бесконечно. Она впервые столь резко ответила мужу, за все годы, совместно прожитые, он не слышал от неё подобного тона, и, увидев удивленные, непонимающие глаза Тарона, Нелли отвернула голову в сторону, виновато опустив синие глаза. Тарон обиженно, выпятив вперёд нижнюю губу, смотрел на жену, словно ребёнок, которого незаслуженно строго одернула мама.
– Позвони после обеда Ирэн, она даст тебе мудрый совет, что и как делать, чтоб не сбылся твой кошмарный сон, – еле слышно предложил он, бормоча ещё тише что-то себе под нос. В его голосе чувствовалось желание не быть услышанным Нелли. Ему вдруг захотелось покинуть кухню и остаться наедине со своими мыслями.
– Господи! – всплеснула руками Нелли. – Ты не изменился, Тарон, – и с сожалением добавила: – Ты все ещё сердишься на неё. А у Ирэн сегодня премьера в театре, ты не забыл?
– Нет. Такое забыть – всё одно, что себя не уважать. Порою меня посещают мысли, что она ведьма, ведунья, колдунья – но что-то нехорошее в ней присутствует… Я даже всё никак не могу найти талантливого сценариста, который смог бы до тонких деталей описать Ирэн во всём, начиная от характера и образа её жизни, – невесело пошутил Тарон с давней обидой в голосе.
Он даже не мог представить, что его слова, сказанные им Нелли, прозвучат для неё с более ироничным смыслом.
– Тарон, прекрати, – она обернулась к нему и потрясла в воздухе ложкой. – Ты, как ребёнок, насупился и злишься на Ирэн. Ещё немного, и ты топнешь ногой. А Ирэн ведь не только имеет звание заслуженной народной актрисы и почитателей со всего мира. Прежде всего, она заменила тебе родителей. А ты всё сердишься на неё, обижаешься и игнорируешь. Хоть она ни в чём не виновата перед тобой, давая тебе в жизни всё по максимальной возможности.
– Виновата она! – воскликнул упрямо Тарон, обиженно вздыхая и чуть не опрокинув чашечку горячего кофе, приготовленного им самим в турке.
