Тишину и размеренность сада нарушили торопливые детские шаги. Проворные босые ноги, обтянутые в тонкие бриджи, перепрыгивали камни и низкие кусты, стремясь как можно быстрее скрыться в гуще деревьев. Причиной тому были звуки доносящиеся из окна, открытого на третьем этаже замка. Громкие голоса вырывались наружу, преследуя мальчонку своим угрожающим рёвом.
«Глупый Димитрий. – хмурился он, огибая очередную преграду. – Зачем он снова раздражает отца? Он ведь знает, что ему влетит!».
Добежав до узкой каменной скамьи, мальчик обернулся и удостоверился в том, что его никто не преследовал. К восьми годам он научился избегать назойливых нянек, но кто знал? Может они наконец поумнели и теперь могли предугадать его движения?
«Никого» – удовлетворённо кивнул он.
Забравшись на скамью и усевшись скрестив ноги под собой, он окинул взглядом окружающие его деревья. Яблони склонялись к земле под весом спелых, ароматных плодов, словно приглашая вкусить их терпкую сладость. Это было как нельзя кстати, потому как внезапное урчание в животе напомнило о недоеденном завтраке, и рука сама потянулась за ближайшим красным яблоком.
Покрутив его между ладоней, а затем вытерев о штанину, мальчонка уже предвкушал как вонзит зубы в его сочную мякоть, но как только он приоткрыл рот неожиданный удар по затылку заставил его слететь со скамьи на землю. Оглушённый, он принялся озираться по сторонам в попытке найти нападающего. Никого не было видно. Поднявшись на колени, он всмотрелся в то, что послужило орудием нападения на его важную, восьмилетнюю персону. То была слива. Недозрелая и зелёная, она словно насмехалась над ним и его бдительностью.
– Выходи! Я знаю, что ты где-то неподалёку! – воскликнул малец, подскакивая на ноги и вытаскивая из ножен деревянный меч.
Ответом на его грозный клич была тишина. Не было слышно ничего, кроме его собственного, раздражённого дыхания.
– Покажись! Не то я стражу позову! – выпалил он снова, всматриваясь в сторону с зарослями слив.
На этот раз ответ последовал, но не тот, на который он рассчитывал. Очередной недозрелый плод ударил его по лбу. В глазах замерцали огоньки от боли, но мальчонка не сдавался. Он двинулся в сторону, откуда, как ему казалось, прилетел миниатюрный снаряд. Крадясь как опытный солдат и озираясь по сторонам, ему не терпелось найти наглеца посмевшего так неуважительно отнестись к его статусу, затылку, а ещё и лицу. Ответить на такое нахальство было делом чести.
Уже предвкушая поимку негодяя, мальчонка обдумывал то, как накажет того, ровно, как и размышлял о том, стоило ли докладывать о покушении на свою жизнь страже? Наконец он услышал тихий шорох травы и едва слышные шаги. Лёгкие и торопливые. Затем… смешок? Тонкий и звонкий. Детский. Девчачий.
«Девочка? Здесь? – удивился он. – Единственная девочка в замке является дочерью кухарки, но та никогда не посмела бы кидаться в меня сливами».
Теперь было куда больше причин найти нарушительницу. Любопытство по поводу того, кем она могла быть, принялось грызть мальчика с неимоверной силой. К тому же список её проступков рос с каждой минутой, так как теперь в него начали лететь не только сливы, но и груши. Прикрыв голову рукой, он кинулся в сторону, откуда слышались шаги, и вскоре настиг свою цель.
– Стой сказал! – воскликнул он, запрыгивая на фигурку, чьи ноги он видел сквозь пальцы.
Несмотря на то, что приземление было мягким, бой что развернулся после был жестоким. Правда слово «бой» было бы не совсем точным в данной ситуации. Ведь бой подразумевал бы под собой участие обоих противников. Тут же, боевой оказалась только девчонка. Она царапалась и кусалась словно разъярённая дикая кошка, в то время как мальчонка только и мог, что сидеть сверху, прикрывать лицо от её яростных выпадов и надеяться, что она вскоре устанет и успокоится.
– Да угомонись ты, дурёха! – бросил он, как только услышал треск порванной материи.
То была его рубашка. Девчонка дёрнула его за рукав так сильно, что тот разошёлся по швам. Наверное, внимание маленькой воительницы, привлёк этот резкий звук, потому как она на секунду замешкалась, и мальчишка наконец смог схватить её худенькие запястья и прижать их к земле.
Только теперь он смог наконец-то открыть глаза и взглянуть на свою узницу. Первое что открылось его взору так это клубок взъерошенных, чёрных как смоль волос, спутанных и являющихся пристанищем для бессчётного количества древесных листов и веток. Далее, большие, зелёные как трава под ногами, и широко распахнутые глаза. Диковатый блеск в них был под стать злобно изогнутым губкам, сквозь которые то и дело вырывались ругательства и оглушающие визги. Худенькое личико преступницы покрывали пыльные разводы, ровно, как и шею, а одежда на ней была старенькой, выцветшей и… Мокрой?
– Как ты сюда пробралась? – спросил мальчонка, чувствуя, как его бриджи промокли от сидения на ней.
Ответом был дикий визг с хрипотцой. Но и без ответа было понятно, что она добралась до замка вплавь, ведь тот стоял посреди озера, и единственным сухопутным путём к нему был мост, охраняемый сотней храбрых солдат. Признаться, такая бравада со стороны этого щуплого создания вызвала уважение в глазах мальца.
– Если отпущу, обещаешь, что перестанешь кусаться? – как можно спокойнее спросил он.
Она опять не сказала ни слова, только поразмыслила пару секунд и тихонько кивнула, не сводя недоверчивого взгляда со своего пленителя. Такое поведение не внушало особого доверия, но мальчонка, будучи сыном Лорда не мог не подчиниться собственному слову. Он боязливо отнял ладони от запястий ребёнка и осторожно пересел на траву, оставаясь готовым к любому неожиданному выпаду. Но того не последовало. Черноволосая бестия приподнялась и уселась на траве, после чего откинула свалянный локон со лба и утёрла нос рукавом рубашки, добавляя тем самым ещё больше пыли на своё и без того заляпанное личико.
Мальчонка наблюдал за тем, как она достала из-за спины мешок и принялась осматривать содержимое. Им оказались яблоки и груши из сада, а также ягоды и всё те же недозрелые сливы, которыми она так мастерски пользовалась вместо снарядов.
– Как тебя зовут? – спросил он осторожно, заметив, как девочка дёрнулась от одного только звука его голоса.
– Виола. – буркнула она сквозь надутые губки.
Теперь, когда мальчик видел её перед собой, он не мог испытывать к ней злобы. Маленькая и щуплая, она едва ли могла быть угрозой. Но также он не испытывал к ней жалости, несмотря на её потрёпанный вид. Единственное, что он чувствовал так это неподдельный интерес, а потому не преминул спросить:
