Отряд рыцарей томился на поросших мхом бревнах вокруг потрескивающего костра. Из глубин ночного леса то и дело доносились крики да зловещее уханье. Понурые воины молча наслаждались ароматом кабана на вертеле. Лишь раненые, ворочаясь чуть поодаль, иногда тихо кряхтели. Беспокойные языки пламени освещали большую голову Нильса Дора с широкими скулами и внушительным носом из-под русых локонов. На вид ему было чуть больше тридцати.
Рыцарь уже давно служил королю, однако, несмотря на удивительную живучесть, продвижения по службе давались с трудом. Со стороны сердца на стальном панцире красовался бронзовый жетон с гербом Парфагона. Этот похожий на срез яблока знак отличия, на котором пересекались два кольца, выдавал центурионов.
– Ладно тебе, – бормотал рядом Ричард Фейн, длинноволосый блондин с благородными вытянутыми чертами лица и светло-голубыми глазами. – Пожалей девчонку.
– И ты туда же.
– Умница ведь.
– Такими глазами смотрела… Чуть не поддался. Представляешь? – разгребая угли мечом, сокрушался Нильс. – Вспомнить больно.
– Ждет, поди, все равно. Зайдешь к ней?
– Ну-ну. Вот так и засасывает нашего брата в эту трясину.
Кто-то простонал под синей накидкой чуть в стороне и снова затих.
– Ну, – кивнул Ричард, – Обещал объяснить.
Центурион сморщился и почесал затылок:
– Эх, думаешь, мне это надо? Эта рыжая бестия уже доконала.
– Ведьма на старости лет игрушку захотела?
– Не говори.
– Ха, вон оно что!
– На порог боюсь ступить.
– А другие варианты? Жениться и своих завести?
– Ричард, иди-ка погуляй со своими вариантами.
– От него даже эти твари отказались.
– Но он хорош.
– Ты серьезно, Нильс?
– Память отшибло? Даже у меня не всегда кишок хватает лицом к лицу…
– М-да.
– Вот и подумал, что если уж кого выкрасть для нее, то именно его.
– Да кто его пустит в Парфагон?
– Я все понимаю, Ричард.
– Непохоже, – улыбнулся белокурый воин. – Ты, как твой давний дружок, спятил совсем.
Нильс сплюнул и взглянул в сторону синей накидки:
– У толстяка внезапно объявилась дочь, так?
– Ну? Решили сыграть на этом? – Ричард ткнул друга в плечо. – С Альбертом себя не сравнивай, дурень! Кто хоть ее мать, кстати?
– Говорят, одна из фавориток. Умерла. Сама, наверное, дитя еще была. Ты его знаешь…
– И после всего этого у нее титул?
– А как ему быть? Но нам это на руку.
– Ну, брат, ты авантюрист!
Набив живот и затем едва не надорвав его из-за пошлых баек товарищей, разморенный Нильс дал команду идти на боковую. Проверив караульных, он рухнул рядом с синей накидкой и вскоре захрапел.
***
Накануне утром сизый голубь приземлился на плетеную изгородь у деревянного домика с соломенной крышей и деловито приступил к чистке перышек. Посреди ухоженного двора жевала сено гнедая лошадь, запряженная в телегу. Возле нее носились двое босоногих ребятишек в мешковатых туниках и суетился невысокий мужчина в потертой кожаной куртке. Однако пролетевшая рядом стрела заставила птицу взметнуться обратно к небу.
– Мазила, мазила! – завизжала круглолицая девочка, пытаясь догнать голубя под задорный лай черного щенка.
– Томас, – похлопал мальчугана по плечу мужчина с простоватым и округлым лицом. – Опять выдохнул раньше времени, да?
– Погоди…
Юный охотник изо всех сил натянул тетиву самодельного лука, но и вторая стрела не угналась за дичью. Томас был на два года старше трехлетней сестры. У обоих были длинные каштановые волосы и зеленовато-карие глаза. Но если мальчик казался спокойным, выделяясь кротким взором и слегка вздернутой верхней губой, то Ирэн с самого рассвета не сидела на месте. Ее живые глазенки умудрялись без устали находить приключения, во время которых задорно шевелился носик с едва заметной горбинкой.
Глава семейства загружал в телегу добычу: корзину сушеной рыбы, связки лисьих и заячьих шкур, а также тушу молодого оленя. Он готовился к привычной поездке в Салеп. Там, отдав дань Парфагону, он надеялся удачно продать или обменять свою добычу.
– Мать будет к обеду, – усаживаясь в телеге, напомнил охотник. – Томас!
– Да, пап?
– Остаешься за главного. А ты…
– Папулечка, обещаю: не буду обижать блатика! – вскрикнула Ирэн, поймав щенка. Виляя коротким хвостом, он вылизывал ее широкую улыбку.
– Не верь ей, пап.
– Смотри за ней в оба, – охотник взглянул на сына и потрепал его по лохматой голове.
– Ну, ладно, – вздохнул Томас. Сестренка тем временем уже пыталась отобрать лук, с рыком вцепившись зубами ему в плечо.
Раздался щелчок, и скрипучая телега тронулась с места. Дети, спотыкаясь и дурачась, радостными воплями проводили отца через их небольшое селение. На пути обратно к дому они встретили соседку. Ткачиха, одетая в бежевое платье с красным подолом, то и дело вытирала покрасневшие глаза и поправляла платок на голове.
– Тетушка, вы плакаете? – взволнованно окликнула ее Ирэн. – Что случилося?
– Кто обидел? – нахмурился Томас.
Однако женщина рассмеялась, а затем принялась назойливо тискать отпрысков охотника:
– Не волнуйтесь, мои сладкие, – всхлипнула она. – У нас праздник.
– Да что вы говолите! – выпучила глазенки девочка.
– У короля родилась дочь, и теперь у нас есть принцесса. Говорят, красивая, словно ангел!
– Плинцесса? Ого!
– Сообщите всем, мои хорошие.
Несмотря на добрую весть, Томас только насупился, угрюмо провожая взглядом соседку. И его ожидания оправдались.
– Невеста, невеста! – завизжала Ирэн, прыгая на месте и размахивая во все стороны руками. – Мы нашли тебе невесту!
– Ой, отстань.
– Жених, жених!
– Да если все такие же, как ты, больно мне надо.
– Ну и дулак! Это ж настоящая плинцесса.
Хотя дорога прошла в горячих спорах, вернувшись во двор, брат и сестра принялись развлекаться: играть с пузатым щенком, дразнить хрюкавших поросят, возиться с самодельными куклами и стрелять из лука по кухонной утвари на изгороди. Однако вскоре им все это наскучило, и они решили искупаться, а заодно и проведать мать. Добираясь до источника, они в веселых спорах незаметно преодолели два небольших перелеска и разделявшее их поле с подсолнухами.
Перед босыми малышами предстал залитый солнцем болотистый луг, на краю которого негромко бурлил каменистый ключ. У водоема несколько селянок усердно полоскали белье. Жена охотника была полноватой молодой женщиной с мягким взглядом и чуть вздернутой верхней губой. Именно ее каштановые волосы и зеленовато-карие глаза отражались в отпрысках. На ней было подпоясанное льняное платье и чепчик. Услышав о принцессе, женщина залилась смехом.
– Это ж надо, как ты все ловко придумала! – удивлялась она. – Однако невесту нам придется поискать в другом месте.
