Пассажирский круизный лайнер «Роман Силаев» вышел из порта Санкт-Петербурга, прошёл Атлантический океан с севера на юг с заходом в порты Бразилии и Аргентины, обогнул мыс Фроуорд и вышел в Тихий океан. Судно должно было совершить кругосветное плавание. Сгущались сумерки. Океан был тих, задумчив и сер. Полоска земли давно скрылась за горизонтом. На палубе курил Валерий Рябов пассажир судна, держась за перила ограждения. Полпути пройдено. Ещё недолго – неделя или может быть, чуть больше и он вернётся на родину. Лучше бы не возвращался. Что же делать? Бежать? Где-нибудь в Китае, Индии или Африке? Что он там будет делать? И потом он не такой, не из тех, кто готов легко расстаться с родной землёй. Ему уже стукнуло пятьдесят. Лучшие годы уже позади. Хороших воспоминаний было немного, и всё равно это всё было его, родное, связанное с близкими и не очень людьми, с друзьями и просто хорошими людьми, которых было немного, тем ценнее была о них память. Всё это и составляет жизнь человека. Бросить родину – это было для него равносильно отрезанию большого куска жизни. А что впереди непонятно. Он был среднего роста с прямыми чертами лица, не сказать, что красив; но и назвать его уродом было бы несправедливо. Короткие его волосы изрядно покрылись пепельной сединой.
Эта путёвка была его спасением. Отправляться в круиз надо было за день до выхода на волю Пинцета. Неужели это было провидением высших неведомых сил? В какое-то мгновение Валерий начал верить в бога и высшую справедливость. Ведь он всю жизнь прожил честно. Он был пенсионером уже в сорок пять лет, отдав службе в правоохранительной системе больше двадцати лет. Служил он участковым в родном посёлке в Егорьевском районе Московской области. Дослужился до капитана. На пенсию особенно не пошикуешь и Валере пришлось искать работу. Он работал охранником в чопе в Москве, пока не устроился в Егорьевске в шиномонтаж к знакомому Косте. Своей машины у Валеры никогда не было, но в автомобилях и всём, что с ними связано, он разбирался отменно. Денег хватало. Сколько нужно одинокому человеку для полного счастья? Квартира у него была, на еду хватало. У него даже оставались деньги, которые он не знал, на что потратить. Он даже выбил для себя у Кости график – четыре дня в неделю вместо обычных пяти. Он не стремился к стяжательству. Зачем ему много денег? Полтинник. Когда-то этот рубеж ему казался чем-то очень страшным – не рубеж, а рубец. Так нет, всё нормально, прошло, прокатило, жизнь продолжается. Когда он ещё пытался наладить личную жизнь, деньги зачастую улетали на всякую ерунду: на цветы, кафе, вино и конфеты. Полтора года назад он решил взять паузу в женском вопросе. Устал как-то от неудач в этой щекотливой и нервоёмкой сфере. Сначала тяжело было конечно, а потом всё улеглось, успокоилось; стало даже как-то легче на душе. Вся его жизнь теперь стекалась к домашним делам, работе и отдыху. Отдыхом для него обычно были одиночные прогулки по городу и родному посёлку, чтение и просмотр фильмов на большом плазменном экране телевизора, скачанных в Сети. Эта жизнь была похожа на рай, каким он его представлял в детстве после рассказов бабушки про бога, рай и ад. Это что-то вроде спокойного состояния без страстей, печали и горя. Потом в подростковом возрасте он присовокупил к этому представлению отсутствие секса. Всё было хорошо. А когда всё хорошо становится порой скучно. На фиг нужен такой рай? Хоть бы произошло что-нибудь. И произошло. Валера трудился на работе, менял шины маленькой дамочке блондинке, одетой, как мужчина. Ей было на вид за сорок, белые волосы и миниатюрные черты лица. Она была ещё симпатична. Валера сразу отметил отсутствие кольца на безымянном пальце на правой руке. Ему почему-то показалось, что эта клиентка находится в активном поиске. Такие редко встречаются в Егорьевске и его окрестностях, скорее всего, она была дачницей. Какая-нибудь бухгалтер, секретарша или администратор в какой-нибудь стоматологической клинике. Мент – это не только профессия, но ещё образ жизни и мыслей. Валера продолжал думать, как полицейский. Дамочка нервно ёрзала, рассматривая, как работает Валера и мотала головой по сторонам. Заговорить с ней о какой-нибудь чепухе? Может быть, настало время прервать пост воздержания? Валера аккуратно улыбнулся женщине. Та как-то растерянно посмотрела на него и тоже улыбнулась, но совсем немного и очень быстро. Точно какая-нибудь столичная штучка, дачница, которая воспринимает всех местных аборигенов, как Колумб дикарей в набедренных повязках с болтающимися непринуждённо ниже пояса детородными органами в открытой им Америке. С такой лучше не связываться – себе дороже. Валера посерьёзнел и сосредоточился на работе. Блондинка расплатилась и упорхнула на своей не самой крутой покоцанной иномарке. Валера вышел из помещения шиномонтажа, сел на ящик и закурил. Мимо проходил его старый знакомый Фикус. Почему его так прозвали, трудно сказать. Он не был колючим и не ерепенился, не отличался трудным характером; наоборот старался со всеми держаться доброжелательно. Понятно, что всё это было лицемерием. Преступники – хорошие артисты и психологи. Не все конечно, а те, у кого что-то есть в мозгах. Фикус сделал три ходки: две за кражи и одну за угон автомобиля. Он жил в одном посёлке с Валерой. Как участковый милиционер, а потом полицейский Валера знал наизусть все погремухи, прозвища, имена и фамилии таких «замечательных представителей» своей малой родины. У Фикуса было кругловатое лицо и нервная походка. Он был старше Валеры на четыре года. Один коллега Валерия из Егорьевска как-то по пьянке проговорился о том, что Фикус является негласным агентом милиции уже много лет, ещё с первой своей ходки. Валера думал, что Фикус тупо поздоровается с ним кивком головы и пойдёт дальше своим путём, но нет, тот шёл именно к нему. В мозгу сразу кольнула неприятная мысль: «Что-то случилось». Фикус нервно по-воровски оглянулся по сторонам подошёл к Валере, протянул руку для поджатия. Валера пожал её.
– Здорово, Валера. Ты как?
– Я ничего, а ты какой-то нервный, дёрганный. Видно принёс дурную весть. Выкладывай.
– Ты мысли будто читаешь. Тебе надо было не у нас в посёлке участковым работать, а в МУРе начальником, тогда бы и преступности в стране не стало.
– Ладно. Давай без лирических вступлений.
– Валер, дело такое, щепетильное. Я волнуюсь…
– А ты не волнуйся. Кого-то хотят убить? Тебя?
– Тебя.
– Что?!
– Пинцет через неделю откидывается. Он на зоне сказал, что, как только выйдет, посчитается с тобой по полной программе.
