Далеко на востоке Малаккский пролив соединяет два океана: Индийский и Тихий. Здесь проходит важнейший торговый путь между Азией и Европой. А где деньги – там и пираты. Они давно сменили парусные джонки на скоростные катера. Так легче догнать неповоротливое судно. Если бандиты получают отпор, то прячутся на каком-нибудь безымянном островке.
Там, под сенью влажного тропического леса, между увитых лианами ротанговых пальм, медленно течёт безымянная речка. Её мутная жёлтая вода пахнет гнилью и тиной. Кроны деревьев плотно смыкаются над ней, едва пропуская солнечный свет. Оттого и погожий день кажется пасмурным.
Лес полон жизни, которая замолкает только с рассветом и после заката: одни звери укладываются спать, а другие выходят на охоту. С места на место перелетают яркие попугаи. Мелькают пёстрые бабочки.
Тут есть небольшая деревня. В старину предки местных жителей промышляли пиратством. На лодочках спускались по реке к морю и нападали на торговые суда, тяжело осевшие под грузом специй. В те времена перец и шафран ценились дороже золота. Если бы капитан выкинул груз за борт, он мог бы поплатиться головой.
Теперь здешние люди ничем не напоминают своих жестоких предков. Они приветливы и занимаются мирными делами: выращивают батат и маниок1, ловят рыбу, мастерят изящные фигурки старых богов и духов.
В послеполуденный час старая Анук устроилась на мостках, чтобы прополоскать выстиранное бельё. Она поминутно утирала пот. Душно.
Деревья переплетались над рекой подобно пальцам. По тёмной воде бродили лучики света, сумевшие проникнуть под зелёную шкуру.
Кроме пожилой женщины тут никого не было. Деревенские трудились рано поутру или на закате, избегая самых жарких часов. Анук спешила управиться с домашними делами. Вечером её ждали гости.
Старуха взялась полоскать рубаху мужа. Мысли утекли далеко, руки сами делали привычную работу.
Пятна солнечного света бросились врассыпную от поднявшейся волны, что покатилась прямо к мосткам. Мгновение – и Анук исчезла, не успев даже вскрикнуть.
Деревенские жители сбились с ног, разыскивая пропавшую женщину. Выкрикивая имя Анук, они бродили по лесу, плавали на лодках вверх и вниз по реке, но их усилия были тщетны. Тогда они решили, что виновата жара: старуху хватил удар, она упала в воду, и течение унесло её в море.
С тех пор прошло три дня. Деревня погрузилась в траур, оплакивая Анук. Хоть люди и скорбели об утрате, жизнь шла своим чередом.
Двое братьев – Рату и Тирта – рыбачили с плоскодонки. Выйдя на середину реки, юноши привязали лодку к приметной коряге и пустили сеть по течению. Вдруг снасть дёрнуло с такой силой, что парни полетели в воду. Вынырнув, Тирта огляделся по сторонам – не виднеется ли голова Рату?
«Наверное, отплыл в сторону. Боится запутаться в сети».
Рыбак забрался в лодку и огляделся. Сердце кольнуло дурное предчувствие: Рату нигде не было. Вдруг плоскодонка качнулась, едва не опрокинув юношу. Он заметил, как прямо под ним проплыло что-то большое с белым пятном, а потом вода покраснела от крови.
Поздним вечером того же несчастливого дня, уложив детей спать, жители собрались послушать старейшин. Ярко горел огонь, отгоняя ночные страхи и злых духов. Люди снова выслушали плачущего Тирту и решили, что исчезновение Анук и гибель Рату имеют общую причину. Качак – муж пропавшей старухи – тихо зарыдал. До последнего он держался за надежду отыскать Анук.
Старики судили да рядили, теребили долгие бороды мозолистыми пальцами. В пламени костра сражались демоны и былинные герои.
Взошла луна, облив серебряным светом крыши из пальмовых листьев. По традиции дома складывали из стеблей бамбука, укрепляя глиной. Для защиты от наводнений все жилища поднимали на сваи. Внутрь забирались по приставной лесенке.
За плетёной изгородью громко стрекотали сверчки и кричали ящерицы-древолазы, отчего нездешнему человеку стало бы не по себе: вопли ящериц походили на истерический хохот. А деревенские к ним привыкли и обращали на звуки леса не больше внимания, чем горожанин на шум автомобилей за окном.
Когда на реке громко плеснула вода, люди насторожились, ведь крупной рыбы там не водилось. Звонко треснуло дерево. Люди подскочили, оборвав разговор. Они увидели, как подломилась свая хижины, стоявшей на самом берегу.
Из домика донёсся пронзительный детский крик. В дверном проёме появилась Путри, дочка лоцмана. Она держала на руках свою годовалую сестру Дви. Вытаращив глаза от ужаса, девочка глядела вниз – приставная лестница упала на землю. Как же спуститься?! Новый удар вышвырнул детей из дома. Путри больно ушиблась, но не выпустила сестру из рук. Малышка отчаянно пищала, не понимая, зачем её достали из уютной колыбели посреди ночи.
Плач маленького ребёнка вывел взрослых из оцепенения. Родители бросились к своим дочерям. Отец подхватил Путри, а мать прижала к груди малышку, целуя и успокаивая её. Ещё один мощный удар опрокинул домик. В лунном свете лоцман заметил чешуйчатый хвост, который играючи крушил прочные бамбуковые сваи.
Мужчины бросились по домам, собирая нехитрое оружие, женщины выдёргивали горящие ветки из костра. А по реке гуляли волны, рассыпая лунные блики. На обломках домика бушевал крупный зверь. Очень скоро жилище превратилось в месиво из бамбука, мебели и домашней утвари. На берег выкатилась волна, заставив людей отпрянуть в ужасе.
Сначала показалась вытянутая пасть, затем мощное плоское тело с короткими лапами, а потом и чешуйчатый хвост, которым размахивало чудовище. Оно открыло рот, полный острых зубов. Низкий утробный рык вселял ужас.
– Бамбанг Сэнан! – воскликнул старик и сложил пальцами знак, отгоняющий злых духов.
Да, это был он – Бамбанг Сэнан. Огромный гребнистый крокодил. Большой, тяжёлый как грузовик, он одинаково хорошо чувствовал себя в речной и в морской воде, жил и насыщал свою утробу вот уже сто лет. Выбравшись на берег, он с наслаждением вдыхал запах страха, исходивший от двуногих, жавшихся друг к другу.
Бамбанг зарычал ещё раз. Так он показывал свою силу и заявлял права на охотничьи угодья. Голод и досаду он изливал в своём рыке, потому что в домике не нашлось еды: добыча сумела ускользнуть. Крокодил грузно пополз к людям, желая ухватить кого-нибудь из них.
Но потомки бесстрашных пиратов не разбежались. Они дали отпор чудовищу. На всех нашлось единственное двуствольное ружьё, ведь для обычной охоты достаточно копий, а сбить обезьяну с дерева можно и камнем. Увы, камни и копья отскакивали от крокодила, не причиняя вреда. За столетие шкура Бамбанга обрела необыкновенную твердость.
