Субботнее утро, как обычно, началось с уборки…
Когда же, наконец, затихли звуки ненавистного пылесоса, то Светка запорхнула ко мне в кабинет и начала деловито протирать пыль со всего, до чего только могли дотянуться ее неугомонные ручонки.
Ненавижу, когда она вот так бесцеремонно вваливается в мою «берлогу» и начинает переставлять все, что и так стоит на своем месте… ну, или почти на своем…
Удивительно, но в эти моменты с ней абсолютно бесполезно спорить – у нее всегда найдется минимум сотня возражений, а вам эти споры будут стоить, и это, заметьте, в лучшем случае, десяти минут вашей драгоценной жизни и впустую потраченных нервов. А они, как известно, восстановлению не подлежат… Поэтому, я лишь бросил косой взгляд в ее сторону и продолжил вяло тыкать пальцем по клавишам ноутбука.
Статья давалась мне с трудом.
Пойти пройтись что ли?
Подышать, так сказать, свежим воздухом.
Вот и Чинга уже несколько раз как бы невзначай да промелькнет в проеме двери, посматривая на меня своими грустными собачьими глазами. Не уверен, конечно, но мне иногда кажется, что ее тоже бесят звуки Светкиного пылесоса…
– Илюш, – Внезапно прервала молчание Светка, – подними-ка на минутку свои папки. Мне пол в углу протереть надо. – Она показала пальчиком на пожелтевшие от времени документы, которые, как раз вчера вечером, снова притаранил со своего склада неутомимый Стас, а я, как назло, не успел их прибрать и сейчас они бесформенной кучей валялись в углу комнаты.
Нехотя поднявшись со стула, я с недовольным видом сгреб в охапку папки и понес их к столу.
– У тебя что-то упало. – Снова донесся до меня голос Светки.
Я демонстративно вздохнул и посмотрел под ноги.
И действительно, из какой-то папки выпала небольшая репродукция. С нее на меня с прищуром уставилось очень знакомое лицо. Седовласый старец взирал с портрета хмуро и совсем недобро, а его крупный крючковатый нос и окладистая борода выглядели как-то по-особенному хищно и устрашающе.
Я аккуратно положил папки на стол и поднял с пола картинку.
– С каких это пор твой Стас заинтересовался живописью? – Раздался за моим плечом голос жены. – На него это совсем не похоже.
– Вот и я думаю… что не похоже. – Задумчиво сказал я, переворачивая репродукцию.
На ее обратной стороне располагалась надпись – шариковой ручкой по диагонали рукой капитана Туманова были выведены несколько строк.
«Из материалов Центрального архива. 13 июня 1984 г.»
Бегло осмотрев россыпь перед собой, я сразу понял, откуда могла выпасть загадочная картинка. Я уселся за стол и взял в руки невзрачную папку. Мое сердце замерло в предвкушении нового сенсационного расследования.
Светка, заметив, что я уже с головой погрузился в работу, без лишних вопросов удалилась из комнаты и тихонько прикрыла за собой дверь. Где-то в коридоре огорченно проскулила Чинга…
Каким образом может быть связан этот зловещий портрет с расследованиями спецотдела КГБ?
И что скрывается под этой пожелтевшей обложкой с грифом «Совершенно секретно»?
В поисках разгадки я осторожно открыл папку.
Уже с первого документа мне в глаза бросилось знакомое слово «Останкино».
Сердце забилось сильнее.
Нет… так не пойдет… нужно немного успокоиться.
Я отложил папку в сторону и снова взял в руки репродукцию. С нее исподлобья все тем же тяжелым взглядом на меня смотрели глаза Ивана Грозного…
Дело №1490
Октябрь 1565 года
Кони резво бежали по свежевыпавшему снегу. Сотник Прокоп скакал впереди всех на черном ладном жеребце. Тот уже устал от долгой дороги и все чаще стал показывать свой буйный норов. За ним едва поспевали Антип и Ефим.
Путь от Александрова до Москвы был неблизким и сумерки уже начали сгущаться над пустошью, через которую скакали служивые. Мороз их не пугал – все трое были в темно-красных кафтанах с подбоем, а на головах красовались теплые лисьи шапки.
Их пугало другое… Места здесь были нехорошие.
Темный лес тянулся по краям, запорошенных снегом, пустошей. На белом снегу отчетливо выделялись насыпи черной свежевырытой земли. А кое-где уже виднелись и внушительные в рост человека курганы. Царские опричники лютовали в этих местах не первый месяц. Под дикий свист и улюлюканье наведывалась вся эта нечисть в черных одеждах да на вороных конях, с крепко притороченными к седлам собачьими головами, на земли неугодных и с корнем вырывала безвинный люд. А свозили их сюда – под село Осташково. Вон виднеются следы от бесчисленных подвод и телег. Только вот местные называли эти места уже не Осташково, а Останкино…
Жеребец под Прокопом внезапно встал как вкопанный, да так, что всадник чуть не вылетел из седла. Громко фыркнул и стал испуганно топтаться на месте.
– Вот супостат! – Выругался Прокоп и хлестнул жеребца плетью.
Но тот даже не сдвинулся с места и продолжал косить влажными глазами куда-то в поле. Да и два других жеребца тоже стали беспокойно топтаться на месте, посматривая в том же направлении.
– Что за напасть? – Хрипло прошептал Архип, выдохнув в морозный воздух облачко пара.
В наступившей тишине послышались какие-то неясные звуки. Они доносились из-за одной из насыпей, располагавшейся в отдалении, ближе к лесу. В этих звуках было что-то пугающее и зловещее.
Прокоп перекрестился.
Стрельцы молчали, напряженно всматриваясь в сумрак.
Неожиданно за насыпью произошло какое-то смутное движение и над грудой земли возникла верхняя часть туловища. Существо припало к земле, выставив в стороны худые, обнаженные локти. Оно беспокойно поводило крупной головой, прикрытой тряпьем. Но через мгновение замерло, уставившись на всадников. Никто из троих не видел лица твари, но каждый почувствовал, как по коже пробежал холод, будто глаза твари смотрели не на них, а высматривали душу каждого.
Оторопь прошла быстро. Прокоп громко выдохнул и, пришпорив своего жеребца, потянул удила в сторону чернеющего леса. Из-под копыт вылетели комья снега. Всадники стремительно понеслись к насыпи.
Существо совсем по-звериному выскочило из, вырытой им, ямы и большими прыжками ринулось к деревьям. Это был человек, вернее женщина – Прокоп смог разглядеть длинный балахон, прикрывающий до колен босые ноги и темный, с большими прорехами, платок. Несмотря на то, что кони неслись во весь опор, та уже добежала до края леса, когда всадники только добрались до насыпи, из которой она появилась.
Внезапно женщина замерла почти у самых деревьев и обернулась.
Прокоп испуганно охнул, а его конь встал на дыбы.
Это была старуха!
