На далеком Севере, среди снегов и искристого прозрачного льда высится огромный дворец из хрусталя и алмазов. Он стоит возле Короны гор, где добывают до сих пор самые прекрасные самоцветы. С высокими башнями и острыми шпилями, что стилетами пронзают хмурые небеса, дворец этот красив темной, опасной красотой.
И никто еще не ушел оттуда живым. Мрачно, пусто и жутко вокруг – только метель воет да северный косматый ветер несет снег по белому безмолвию.
Только поземка вьется ледяными змеями, только ледяное алмазное крошево устилает поля да горные склоны. И нет никому туда дороги, нет никому пути, ведь редкий смельчак готов преодолеть Медное царство, непроходимые топи, Ледяную пустыню и острые скалистые подступы к обители Снежной королевы.
Той, что прежде звалась принцессой Элизабет Белая Роза. Как снег были ее волосы, прозрачна кожа, синими самоцветами горели глаза. Холодным и ледяным было ее сердце, не было в нем жалости и сострадания к ближнему, не было тепла и участия. Не было любви…
У Королевы же седые серебристые волосы, в которых звенят льдинки, глаза ее – как осколки стекла, губы синие, усыпанные алмазной крошкой, а по лицу вьется узор из хрусталя. Венец же ее дивный – острые будто шипы или льда куски, наряды у нее из бело-синего шелка, с кружевами да серебряными узорами, усыпанными драгоценными каменьями. От дыхания ее стынет все, птицы мертвыми падают на холодный наст, звери леденеют.
А если прикоснется королева своей белой рукой к человеку, так и застынет он ледяной статуей – так сказывают в миру. Байки то или правда, никто не знает, а только одно верно, что немало таких статуй ледяных украшает ее проклятый сад и коридоры хрустального дворца, потайные гроты и пещеры… Поначалу, говорят, много кто пытался спасти заколдованную принцессу – не они ли навеки остались пленниками зимы, сгинув и исчезнув среди белой пустыни?..
Да вот только не знали они, несчастные, что не нужно королеве спасение. Что нет в ее груди больше сердца – лишь кусок острого льда. И что наслаждается она видами снежной безжизненной пустыни, любуется своими прозрачными статуями… и никого не ждет. И ничего не ищет, ни к чему не стремится. Вечный покой Севера и ледяной пустоши в ее душе.
Прежде, говорят, на этом самом месте – вместо снегов и камней – был огромный город, где жил ремесленный и мастеровой люд, много было там камнерезов и художников, скоморохов и артистов, бродячих циркачей и менестрелей. Множество лавочек, пекарней и трактиров распахивали двери гостям, город славился самыми вкусными сладостями, пирогами и вафлями, самым пряным грогом и медовым элем, что варили малютки-медовары, живущие на вересковых пустошах за горами. Со всех краев, говорят, приезжали гости поглядеть на прекрасные поделки и представления, посетить городской рынок, ежегодную ярмарку, себя показать да людей посмотреть.
И говорят, явилась однажды в дивный сказочный город женщина в черном плаще с капюшоном, под которым прятала свое лицо – может, уродлива была, может, больна проказой, никто о том не ведал. Да только вскоре пожалели все – а больше всех Элизабет – что открыли городские ворота для старой ведьмы.
***
В ту зиму было особенно холодно и жутко – старые люди не помнили на своем веку такого мороза – иногда даже птицы замерзали в полете и ледяными камушками падали на покрытую снегом мостовую. Никого не жалели зимние ведьмы, которые, как известно, жили в ледяных пещерах самой высокой горы, лишь радовались снегу и метелям, выпускали на волю своих слуг – северных косматых ветров и снежных змеек, что поземкой вились по полям… Радовались – и еще больше снега сыпали со своих гор на Север, танцевали среди буранов и вьюг.
Говорили, их косматые головы можно было частенько увидеть в окнах домов – но люди боялись ведьм, поэтому плотно занавешивали окна и на подоконники вешали сушеные летние травы – вереск и можжевельник, а над порогом – веточки рябины.
Жители королевского города, все больше прятались по домам, жались к очагам и волшебным каминам, что дарили тепло без дров и дыма. Белоснежные улицы опустели, окна покрылись дивными морозными узорами, а сквозь серую пелену туч больше не видно было солнца. Зимы на Севере всегда суровы, но такой страшной и холодной зимы не помнили люди больше ста лет.
Но в королевском дворце, теплом и сверкающем огнями, полном смеха и веселья, танцев и радости, несмотря на суровую погоду и бесконечные метели, шли приготовления к Новолетию, зимнему волшебному празднеству, когда главная башня и все окна и двери городка украшались еловыми ветвями, перевязанными алыми лентами, и мишурой – сверкающей и искрящейся, а еще – яркими серебристыми снежинками, золотыми звездами, стеклярусом и самыми диковинными игрушками, какие только можно было создать. Мастера-стеклодувы старались на славу, а швеи не знали отдыха и покоя, ночами напролет создавая самые прекрасные наряды для принцесс и их придворных дам. Великолепные платья из блестящего шелка, пышной органзы, прозрачного дымчатого шифона, благородного бархата и сверкающего атласа появлялись в их мастерских – лиловые, красные и розовые, цвета морской волны и старинного золота, изумрудных и желтых оттенков… Все они были такими невероятными, украшенные пенными волнами кружев и вышивкой, драгоценными камнями и лентами, что дамы не знали, что им выбрать для предстоящего бала!
Но самым роскошным был наряд принцессы Элизабет – и ее сестры завидовали этому платью, но не успевали уже заказать себе что-то подобное. Наследница шила свой наряд тайком, чтобы никто не мог увидеть почти до самого бала эту невероятную красоту, похожую на ожившую зиму. И это проклятое красивое платье вызвало у ее сестер страшные зависть и злобу – а ведь они и так недолюбливали наследницу! – и стало причиной многих бед Элизабет.
И на последней примерке, когда принцесса уже не скрывала своего чудесного наряда, все с восторгом рассматривали белоснежный шелк, обшитый крупными алмазами и перламутром. Длинные расклешенные рукава, огромный шлейф из прозрачного шифона с узором из белого жемчуга, нижняя юбка, вышитая серебряной нитью, стоячий высокий воротник, украшенный морозной вязью сверкающих драгоценных камней – казалось, более роскошного платья не было ни у одной королевы подлунного мира. И как хороша была нарядившаяся в него Элизабет! Как настоящая королева зимы!
– Какая красота! – восхищенно ворковали фрейлины, кружа вокруг соей принцессы восторженными мотыльками.
Перебивая друг друга, то и дело касаясь кружев и камней, шлейфа, что белой уснувшей змеей свернулся вокруг Элизабет, они повторяли с восторгом и тщательно скрываемой завистью:
