Где-то далеко-далеко в густом лесу стояла избушка. Пройти к ней мог только тот, кто знал заветные слова. Лишь перед произнесшим заклинание лес расступался и открывал тропку, ведущую прямо к домику.
Гость появился поздним вечером. Провидица уже знала, кого привела дорожка.
– Я перестал видеть свое будущее, – произнес он. – Что ты можешь на это сказать?
Женщина села, положила руки на шар, который стоял в центре стола, закрыла глаза и стала ждать. Прошло несколько минут, прежде чем она взглянула на вошедшего.
Ответ ее был краток:
– Три кольца. Смерть. Дети.
– Ты хочешь сказать, что я погибну от рук детей? – проговорил гость, закипая от злости.
Провидица молча повернула к нему шар той стороной, где было видение. И он впился глазами в картинки, мелькавшие в магической дымке.
Аронго возвращался от провидицы, не разбирая дороги. Ярость и страх застилали ему глаза. И он не мог понять, какое из этих двух чувств сильнее.
Боялся ли он за свою жизнь? Однозначно, да! Злился ли он? Да! И эта злость была подобна шторму в открытом море. Его трясло и качало, потому-то он шел, широко расставляя ноги, чтобы не упасть.
«Как три маленьких человеческих детеныша смогут погубить меня?» – недоумевал он. Боровшиеся в нем страх и гнев то путали мысли, то делали их кристально-ясными, помогая отыскивать выход из ловушки, что приготовила ему судьба.
Тем временем небо становилось все темнее и темнее. Упали первые капли дождя. Вспышки молний озаряли черное небо. От раскатов грома закладывало уши. Наконец хлынул ливень. Одна из молний ударила в дерево рядом с тропинкой, по которой уже не шел, а бежал гость провидицы. Колдун заметил падающее на него дерево, но не успел произнести защитное заклинание. Тьма поглотила его сознание.
Очнулся Аронго, когда на небе уже светило солнце. Голова раскалывалась от дикой боли. Он сложил пальцы особым образом, начертил в воздухе исцеляющий знак и подождал несколько минут. Когда голова перестала гудеть, а взгляд стал ясным, колдун осторожно поднял голову, чтобы осмотреться вокруг. Прямо перед собой он увидел муравья. Чуть поодаль сидел лягушонок. Из кустов стремглав выбежал и пронесся мимо заяц.
Аронго расхохотался: «Значит, муравей, лягушка и заяц! Вот в кого я вас превращу, стоит мне только добраться до книги заклинаний. Мало того, я добавлю условие, которое в случае моей гибели принесет смерть и вам, детеныши. Вот так-то!»
Тем временем провидица спрятала в шкаф магический шар, в котором отразилось все, что происходило на тропе.
Темная ночь распластала свои крылья над небольшим городком, зажгла фонарики звезд и тихо вздыхала теплым ветром. Антон лежал на поляне и смотрел на небо. Ему всегда хотелось увидеть падающую звезду и загадать желание, которое обязательно сбудется: мальчик найдет своих родителей и обретет настоящую семью.
Он любил бабушку Станиславу, но её было мало. Антон мечтал об уютных семейных ужинах, когда родители, братья и сестры будут собираться дома, рассказывать о прожитом дне, перебивать друг друга, шуметь и радоваться за своих близких.
– Тоша! Ты где? – услышал он бабушкин голос. – Пора домой.
Антон последний раз бросил взгляд на сверкающую россыпь в небе и поднялся с земли. «Остался один летний месяц. Скоро в школу. Это хорошо. Некогда будет скучать. Вернутся Лин и Солнцеслава, и закрутится наша дружная команда в поисках приключений». Если бы он знал, как быстро сбудутся его мысли о приключениях.
Вкусный ужин, легкий поцелуй от бабушки, и вот он уже в своей комнате. На столе лежит незаконченный рисунок.
«Дорисую завтра, прямо с утра», – успел пообещать себе мальчик, прежде чем сон сморил его.
Утром Станислава вошла в комнату внука. Постель не заправлена. Одеяло, как всегда, скомкано.
– Антон! – окликнула бабушка.
Тишина. Она подошла к столу и с интересом стала разглядывать рисунок внука. Лес, избушка на курьих ножках, рядом сидит рыжий кот. На переднем плане изображен пенек, а на нем – три блестящих кольца.
Родители Лина обожали горы. Каждое лето семья отправлялась в путешествие по странам, которые могли предложить что-то интересное смельчакам-альпинистам. Лина же тянуло в море, на худой конец к озеру или реке. Он любил плавать. Поэтому, если вдруг среди гор мелькали голубые островки воды, мальчик умолял родителей свернуть туда и наслаждался купанием. Его не останавливал даже холод, и он рад был плескаться в источниках, стекавших с гор.
Иногда Лину казалось, что родители ищут в пещерах какой-то клад. Он не раз перехватывал таинственные взгляды, которыми обменивались взрослые. Однажды мальчик не выдержал и спросил их об этом. Семья как раз сидела у костра и ужинала. Отца очень рассмешило это предположение, он так хохотал, что даже повалился на спину. Мама же долго хихикала над странным предположением сына. С тех пор они частенько называли себя кладоискателями.
Лето подходило к концу, когда Лин с родителями уселись в уютный поезд, обещавший домчать их до дома за двое суток. Лин уже скучал по Антону и Славе. Поздно ночью, когда свет в вагоне погас, мальчик рисовал в альбоме водопад. Он не задумывался о том, почему, несмотря на окружавшую его темноту, он прекрасно видел свою картину.
Наутро Лин пропал. Мама с недоумением рассматривала рисунок, одиноко лежавший на столе в купе: река низвергала свои воды с высокой горы. Сияла такая яркая луна, что под ее светом в брызгах водопада переливалась радуга.
Лунная радуга была очень редким природным явлением.
– Где он видел ее? – тихо спросила она мужа.
Тот лишь пожал плечами. Ни проводник, ни соседи, ехавшие с ними в вагоне, не заметили, когда исчез мальчик. Вернувшись домой, родители Лина первым делом навестили Станиславу, бабушку Антона.
Солнцеслава завороженно уставилась на закат. «Завтра мы едем домой». Она сидела на огромном камне и любовалась пленительным зрелищем. Сирес, ее тетя, болтала поодаль с хозяйкой домика, у которой они останавливались каждый год.
«Надо будет нарисовать этот восхитительный пейзаж», – думала девочка. Летом она неожиданно увлеклась живописью. Нигде не обучаясь, Слава, к удивлению Сирес и всех здешних знакомых, делала неплохие наброски, восхищавшие теплой и светлой атмосферой.
