Теперь, когда современный Париж приучил нас к красивым просторным бульварам, многие улицы, привычная ширина которых вполне удовлетворяла наших предков, кажутся уже тесными проулками. Для тех, кто знает улицу Пла-д’Этен, соединяющую улицу Бурдоне с Лавандьер-Сент-Оппортюн, она не что иное, как длинный узкий проход, шириной не более двух метров. Прохожий, только что свернувший с новых широких дорог, чувствует какое-то давление здесь, между двумя рядами высоких мрачных домов, фундамент которых омывается грязью, никогда не осушаемой солнцем – дневной свет не в силах проникнуть в глубины этой древней расщелины.
Все украсилось, расширилось и очистилось вокруг, но этот холодный сырой коридор, носящий название улицы Пла-д’Этен, остался таким же, как и был семьдесят лет тому назад, в эпоху нашего рассказа.
В одно прекрасное июньское утро 1798 года, то есть на VI год Республики, управляемой в то время Директорией[1], некий молодой человек, миновав улицу Бурдоне, приближался к Пла-д’Этен.
Перед поворотом он остановился справиться о названии переулка; но, похоже, это для него было не так уж важно, потому как, пока юноша возводил нос к табличке-указателю, его глаза смотрели украдкой в совсем ином направлении. Быстрый взгляд отмечал, не следует ли за ним по пятам какой-нибудь любопытный шпион.
Успокоенный, без сомнения, этим осмотром молодой человек смело вошел в переулок.
Дошедши до середины, он повернул к воротам, узким и низким, но довольно массивным, с решетчатым оконцем, которое находилось как раз вровень с головой путника.
Юноша поднял железный молоток и ударил три раза, помедлив между вторым и третьим ударом.
После этого стука, служившего, по всем признакам, условным сигналом, дощечка, закрывавшая решетку, бесшумно открылась и за ней показалось чье-то лицо.
– Шесть! – сказал посетитель.
– Четыре! – отвечали из-за ворот.
– Шесть и четыре составляют шестнадцать! – не задумываясь заявил пришедший.
Этот неверный способ сложения, должно быть, удовлетворил спрашивавшего, потому что послышался шум отодвигаемой задвижки. Дверь открылась как раз настолько, чтобы впустить незнакомца в темную сырую прихожую. Тотчас же она вновь затворилась таинственным сторожем, здоровенным парнем, который опять скрипнул задвижкой и повернулся к незнакомцу.
– Что вам угодно? – спросил парень, сунув руки в широкие карманы плаща, где, похоже, находилось оружие.
