Настоящее, Прошлое, Будущее…
«Всё пройдёт…» – как поётся в одной хорошей песне, в исполнении любимого мною Михаила Боярского. Нет, Михаил Сергеевич, – при всём уважении, не всё! – остаётся Прошлое, оно всегда с нами. И, – поверьте! – иногда помогает жить в Настоящем. На то оно и данó, прошлое…
А вот песенка другая, и тоже недурна: «Есть только миг между прошлым и будущим, – именно он называется жизнь…» И тоже, – мимо! На первый взгляд может даже показаться, что всё так, «всё путём»: ведь, жизнь, – всего лишь череда неуловимых мигов Настоящего, зажатого в тисках, между Прошлым и Будущим. Миг! – и он уже в Прошлом, его уже нет; а следующий – он ещё только в Будущем, его ещё нет… а живём-то лишь в неуловимо тонком Настоящем, между «уже» и «ещё»! А так ли это на самом деле?
Девяностые годы прошлого века… («лихие девяностые», как их теперь называют): бум оккультизма и мракобесия: «отвороты», «привороты», лжецелительство… Но среди сотен шарлатанов и обманщиков, всплывших на их мутной волне, нет-нет, да и появлялись единицы носителей фенόмена ясновидения, – и этого никто теперь не отрицает! – когда некто видит наше прошлое, а рáвно и будущее, будто рассматривая некую фотографию…
А можно ли, – ну, каким-либо образом! – увидеть Прошлое или Будущее… которых нет?! А если это, всё же, возможно, то следует признать, что Прошлое и Будущее существуют одновременно с Настоящим – сейчас! Вот и выходит, что прошлое – совсем не то, чего уже нет, а будущее… – ну, вы понимаете!
И вот, в результате подобных рассуждений появилась эта фотоповесть-реконструкция о северных предместьях Града Петрова, ставших при Великом Императоре главным поставщиком оружия для армии и молодого флота России, – о славном городе Сестрорецке, о его легендарном заводе и о тайнах, которые будоражат умы не одного поколения питерцев.
Рассказать о небольшом городке, скромно приютившемся в тени Великого Санкт-Петербурга, – задача непростая. Более того, опасность соблазна скатиться к этакому историческому справочнику заставила критически пересмотреть уже хорошо отработанные и обкатанные приёмы подобного жанра. А поэтому проект представляет собой попытку реконструкции важнейших исторических событий, навсегда вернувших России её северо-западные земли.
Тем, кто ещё не знаком с местом расположения Сестрорецка на карте, могу подсказать: друзья, вам, конечно же, хорошо известно, где находится Санкт-Петербург… Так вот, он – под Сестрорецком!
Добавлю, что все фотоснимки, помещённые в книге, сделаны мною и являются собственностью автора.
С уважением! – Валерий Пикулев
Памятный знак в честь 300-летия основания Сестрорецка
Устье реки Сестры (её нынешнее название) стало обживаться аж с середины II тысячелетия до нашей эры. И обживаться начало оно… – и это, будто бы, подтверждают «археологические находки», сделанные в дюнах у западного берега нынешнего озера Сестрорецкий Разлив (всякие там черепки, скребки, наконечники стрел из камня…) – так вот, обживаться начало устье реки Сестры ещё «древним человеком», как сказано в заключениях археологическиих экспедиций 1905 года. Но, позвольте, – уже вовсю процветала Египетская цивилизация эпохи Среднего Царства, Островная Минойская цивилизация готовилась передать эстафету материковой Эллинской… а у нас – древний, «доисторический» человек! Что-то здесь, пожалуй… – но, оставим это на совести больших учёных и пойдём дальше.
А дальше было так. – Ореховецкий мирный договор от 1323 года, заключённый между Юрием Даниловичем (был такой новгородский князь) и шведским королём Магнусом, определил по реке Сестре границу между Шведским королевством и землями Господина Великого Новгорода; ну а Столбовский мир 1617 года полностью лишил Россию выхода к морю, образовав на территории нынешней Ленинградской области (от реки Сестры и до Луги!) шведскую провинцию Ингерманландию. И лишь после этого в шведских хрониках от 1643 года скромно упоминается о постоянной торговой ярмарке Systerbăck (что означает Сестра-река). Правда, по-фински это звучало как Siestar oja (Черносмородиновая река). – Вот и всё, что мы знаем о «шведском Сестрорецке». Далее начинается история Сестрорецка русского. И начинается она… – однако, всё по порядку!
Как известно, в начале Северной войны (войны «синих» и «зелёных», как её окрестили в народе) русские войска под водительством генерал-фельдмаршала Бориса Шереметева захватили во время весенней кампании 1703 года шведскую крепость Ниеншанц, стоявшую на месте впадения в Неву реки Охты. А уже 16 (27) мая 1703 года царь Пётр в устье Невы основал город Санкт-Петербург (вернее – Санкт-Петербургскую крепость). – И это на шведских-то землях, вошедших в состав России лишь в 1721 году (Ништадтский мир)! Немудрено, что шведы не оставили попыток вернуть отбитые русскими территории и стереть с лица королевства только что построенную ими крепость. И вот, одной из таких попыток суждено было открыть новую страницу в истории города на реке Сестре.
Попробуем провести историческую реконструкцию тех давних событий. Итак, начало июля 1703 года… Ранним туманным утром из Выборга выступил отряд численностью в 4000 человек, при 13-и орудиях, и направился в сторону Санкт-Петербургской крепости, возведённой русскими на землях, отбитых у его величества, короля Карла. Командовал отрядом 69-летний генерал-майор Абрахам Крониорт.
Приказ, отданный генералу самим Карлом, был категоричен: выбить ненавистных московитов с территории королевства и указать, наконец, этому «долговязому Питеру» его место! Шли не таясь, чего опасаться: до самой Сестры одни озёра да болота, и лишь неширокая тропа вдоль береговой линии, – неприятеля тут днём с огнём не сыщешь! А если и ждать русских, то лишь за Сестрой…
Колонна ползла по неширокой тропе, извиваясь огромной синей змеёй. Громыхали на колдобинах орудия, подпрыгивали на кочках зарядные ящики… Всё ничего, да только… вот только полковая казна… – обитый железом деревянный ящик, содержимое которого составляли более чем 1600 золотых гульденов и крон (добрых двести фунтов весом!), – вот только эта гора золотых для награждения победителей вызывала головную боль генерала.
Отряд 7 июля подошёл к излучине Сестры. Река, выгибаясь длинной петлёй к югу, снова затем несла свои воды на север, чтобы вскоре сбросить их в Финский залив. Здесь и наметили переправу, благо, тут был мост.
А в это время Пётр, упреждённый лазутчиками, 7 июля – сам, лично! – уже подводил свои шесть полков: Преображенский, Семёновский гвардейские пехотные (под водительством генерал-майора Чамберса) и четыре драгунских (Баур, Рéнне, Кропотов, Малина) к той же самой излучине реки, но с юга…
