В апрельский вечер пятницы восемнадцатилетняя Шэрон Тернер отправилась в кафе «У Джози» с двумя лучшими подругами: Ванессой Стюард и Клэр Томпсон. Пожалуй, девичьи посиделки казались лучшим решением. Ей было необходимо развеяться, чтобы отвлечься от собственной любовной драмы.
И все же, девушка не могла сбежать от переживаний и периодически уходила в себя, забывая о подругах. Боже, как же Шэрон устала от бесконечных секретов своего, наверное, уже бывшего парня.
Разве в отношениях не принято доверять человеку?
Шэрон постоянно задавалась подобными вопросами. Может, чего-то она еще не понимала в любви. Может, затуманенная подростковой влюбленностью, придумала некий идеал отношений. Недостижимую утопию. Но понятие доверия между людьми было для нее основополагающим: если держать тайны от любимого человека, то, помимо доверия, между вами не могло быть и настоящей любви.
Девушка попыталась вернуться в разговор; подруги тем временем о чем-то смеялись. Кажется, обсуждали своих новоявленных мужей, отчего Шэрон почувствовала себя белой вороной в этой замужней компании. Она лишь оканчивала обучение в старшей школе в то время, как Клэр и Ванесса были чуть старше: первая закончила школу в прошлом году, а вторая уже училась на третьем курсе Хэнсвордского колледжа. Вдобавок, обе девушки находились на приличном сроке беременности.
У них уже были другие, взрослые проблемы.
Клэр Томпсон посмотрела на угрюмую Шэрон.
– Извини, мы не на шутку разошлись, когда ты рассталась с парнем, – отчего то ей взбрело в голову, будто семейное счастье подруг как-то задевало чувства последней. Мол Шэрон хотела обсудить свое расставание, поплакаться в жилетку. Поэтому Клэр переключила все внимание на Шэрон. – Так что случилось с твоим воздыхателем?
– Давайте не будем об этом.
Шэрон залила чувства фруктовым соком.
– Прости, – и вот Клэр снова извинилась. Она делала это постоянно. По первости это раздражало, но Шэрон знала девушку так давно, поэтому привыкла.
– Просто не хочу об этом говорить.
– Но если захочешь, мы всегда рядом, – поддержала Ванесса, после чего спешно сменила тему (чему Шэрон была благодарна) и приободрилась в лице: – А сейчас… У нас все-таки девичник. Так что долой чертовых парней с их нелогичным, своеобразным поведением. Сегодня мы станем мужененавистницами. Для тебя.
Стюард возвысила над собой стакан сока. Энергичная, красивая, остроумная… Ванесса никогда не лезла за словом в карман. Могла поставить на место любого, даже пафосного Трэвиса Стюарда, чья жажда лидерства не давала себя подчинить никому. Только Ванесса Дин нашла некий рычаг, которым она могла повелевать Трэвисом. Уже между первым и вторым курсами они обменялись клятвами в местной церкви. Теперь они ждали первенца. Девочку. Даже здесь Ванесса вновь воспользовалась своими таинственными рычагами, чтобы заставить назвать ее Николь Каролина Стюард, вместо какой-то Прюденс (в честь бабушки Трэвиса по отцовской линии).
«Кажется, она согласилась назвать так вторую дочку, если она родится», – вспомнила Шэрон.
Ванесса вспомнила о лежащем в сумочке полароиде. Она достала его и попросила проходящую мимо официантку сделать снимок их дружной троицы в этот пятничный вечер 1994 года…
Витч Фоллс
Наши дни
Джейкоб Тернер стоял перед широким камином в столовой дома Стюардов. Сверху на полке был выставлен ряд фоторамок; словно ознакомление с историей хозяев дома: свадьба, рождение детей, фотографии с близкими друзьями. Могло сложиться впечатление, будто Джейк никогда не видел их ранее. Но, видимо, просто не придавал должного значения.
Сейчас внимание Джейка было приковано к его матери, запечатленной вместе с Ванессой и Клер на снимке двадцатилетней давности. Все они практически в том же возрасте, сколько сейчас было Джейку. Округлые животы Ванессы и Клер дали понять, что фотография была сделана незадолго до рождения Никки и Кэссиди. Лица трех подруг источали радость (хоть в глазах матери Джейк заметил какую-то грусть).
Было приятно смотреть на счастливые моменты прошлого, не боясь пробудить горечь утраты. Джейкоб уже ступил на путь смирения и старался жить дальше.
Было много фотографий Никки и Дилана в детстве. Фотография с позапрошлого года с дня рождения Никки на причале, где были вся их компания, грела душу.
И все-таки…
Данный снимок пробудил прежнюю печаль, с новыми оттенками. Это случилось из-за осознания расколотости их прежней команды: Люк и Трей были мертвы, Кэссиди приходила в себя после смерти бабушки, и… Марисса, ставшая изгоем, также уехала из города.
Возможно, навсегда.
Мальчик ненадолго завис на кадре, но быстрее перевел взгляд, дабы вовсе не думать о Мариссе Бейкер.
– Не передашь салфетки? – послышался голос Никки Стюард. Девушка тем временем занималась сервировкой праздничного стола.
Джейк обернулся; Никки указывала на столик у окна, где стояла стопка белоснежных салфеток. Парень подал их и вернулся к разглядыванию дома Стюардов.
Пожалуй, это была первая возможность за последние три месяца посмотреть, что изменилось в доме с момента последнего визита Джейка. Ранее просто не было времени из-за учебы и «сверхъестественного безумства», во всех смыслах данного словосочетания. И теперь, благодаря приглашению Ванессы на ужин в честь Дня Благодарения, парень мог наверстать упущенное.
Боже, когда последний раз я был здесь?
Джейкоб пытался вспомнить. В голове всплыли совместные домашние задания, то, как мальчик разбил губу при неудачной лестничной поездке на перилах. То, как в девятом классе, на одном из благотворительных вечеров родителей Джейк, Никки и Люк стянули из погреба весьма дорогую бутылку Шато Марго 1908 года. Как Кэссиди боялась, что им влетит. Впрочем, влетело.
– Ты где все летаешь?
Никки заметила отстраненность друга.
– Давно не был в твоем доме. У меня ностальгическая пора.
Девушка усмехнулась.
– Вспомнил наше «Винное воровство 2009».
– Господи, отец меня чуть не убил, а вино было так себе. Да и идея принадлежала Люку.
– Ты быстро поддержала.
– Ты тоже не особо сопротивлялся. В отличии от Кэсси.
– Кэссиди всегда была трусишкой в нашей компании, – улыбнулся Джейкоб.
– Кстати, о ней что-нибудь слышно? – она переменилась в лице. Все еще чувствовала свою вину за случившееся в Хэллоуин.
– Нет.
Николь покачала головой.
Так вот, возвращаясь к осмотру: дом по-прежнему был выдержан в светлых тонах и непременно также богат, ведь Стюарды были одной из самых богатых семей города. Никаких глобальных изменений не произошло. Кроме незначительных. К примеру, новая антикварная ваза эпохи ренессанса. Явно дорогущая, что подразумевало держаться от нее подальше.
