1. Глава 1
Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу.
Ещё никогда для бойца внешней разведки Динара Абакарова с позывным «Лис» в этой фразе не было так мало иронии.
Лис облажался по полной.
Да, бывших разведчиков не бывает. Да, три года назад он и предположить не мог, что ни к чему не обязывающая интрижка станет проблемой.
Но он чувствовал себя по уши в дерьме. Да, собственно, и был в нём.
Ну, почему сейчас? Почему она? Как?! Как, твою мать, его угораздило переспать с лучшей подругой девушки, которая стала для него важнее всех на свете?
Он мерил шагами комнату не в силах остановиться. Придерживал на голых бёдрах полотенце, прислушивался к шумящей в душе воде. И не знал, что делать, когда его Принцесса выйдет. Не понимал, как должен поступить. Но с катастрофической ясностью осознавал, что всё летит к чертям.
Вот именно сейчас. Когда ему казалось, что если она дождётся, то всё у них будет хорошо. И она дождалась. А он вернулся через три с лишним месяца из тяжелейшей командировки в Дагестан, где с кирпичных заводов они спасли несколько сотен людей из трудового рабства.
Именно сейчас, когда он окончательно и бесповоротно понял, что любит эту девчонку, что звал Принцессой. Что хочет семью и детей. Даже втайне надеялся, что она беременна. Уже решил, что сделает ей предложение. И в лепёшку расшибётся, ради того, чтобы она была с ним счастлива.
Именно сейчас вылезло это: приехала её подруга. И оказалось, что Лис очень даже с ней знаком.
Чёрт!
В тот дождливый летний день три года назад после очередной ссоры с женой, Лис вышел в чём был, сел в свой раздолбанный джип и отмахал хренову тучу километров из города, в который приехал ради Ирки, до города, в котором родился и теперь жил.
Да, три года назад он был женат. И наивно думал, что, если уедет, с этим городом ничего его больше не свяжет. Их семейная лодка, как говорится, налетела на мель и разлетелась в щепки, не выдержав и года брака. Лис уехал, чтобы больше никогда не вернуться. И не вернулся. А через месяц они с Иркой уже развелись.
Но по дороге он, только что вырвавшийся на свободу, каждой клеточкой тела и души с упоением ощущая, что поступил правильно (Ирке будет лучше без него, да она и не его женщина), притормозил, чтобы подвести стоявшую на обочине и промокшую до нитки девчонку и два дня они…
Зайку бросила хозяйка, под дождём остался зайка...
Чёрт!
Да, это было три года назад. Задолго до того, как он встретил свою Принцессу. И он не знал, никто не знал, что жизнь повернётся так, что они снова встретятся с… Лерой.
Лера! Так она представилась сейчас. Тогда, посадив продрогшую девчонку в машину, Лис вспомнил своё студенческое прозвище и назвался Нероном. Она спросила:
— А чем был известен Нерон?
Лис пожал плечами:
— Тем, что спалил Рим?
— Тогда зови меня Рим, — улыбнулась она, откидывая с лица мокрые светлые волосы. — Именно так себя и чувствую, как разрушенный город после пожара, который тушили с брандспойтов.
— Рим? — засмеялся Лис. — Нет, детка, я буду звать тебя Зайка.
Со скамейки слезть не смог, весь до ниточки промок…
Ей шло Зайка, этой юной глупенькой легкомысленной блондинке, как тогда показалось Лису. Или с некоторых пор Лис просто не любил блондинок.
И он воспользовался. Её неопытностью. Её бравадой, граничащей с безбашенностью. Или безбашенностью так похожей на браваду. Ей хотелось казаться взрослой, циничной, бессердечной. И он повёл себя как последняя скотина. Поэтому, наверное, сейчас ему было так тошно. Поэтому он наглухо и забыл про ту встречу.
Он пнул сваленные в кучу вещи. Их надо бы разобрать. И перестирать. Но он не успел. Лис только вчера вернулся и думал, что зря. Что лучше бы он сгинул в дагестанских горах, когда в комнате, что снимала Принцесса, ему открыл дверь её бывший, а из одежды на парне, известном Лису как Конь Аполлонович, хотя звали его Роман, был только меч в могучей правой руке, то есть простынь, которой он прикрывал пах.
Что Лис в тот момент пережил, он не мог описать словами. И когда на морозе с горла с горя, что Принцесса вернулась к бывшему и его не дождалась, глотал водку, хотел только одного: сдохнуть. Другого способа заглушить боль он не знал.
К счастью, не сдох. И к счастью, ошибся. Его Принцессы с Конём не было. Не её Конь вчера вечером самозабвенно трахал. Хотя вопрос, что делал бывший в снятой ей квартире, остался открытым.
Сегодня с утра Лис успел только отмыть всё тот же старый джип (другой машиной за три года он так и не обзавёлся), чтобы встретить ту, ради которой был способен на всё.
И был счастлив ровно до того момента, как в аэропорту она познакомила его с подругой.
Принцессу, по сути, тоже подарил ему тот чёртов маленький городок, из которого Лис сбежал.
Алину, сама того не желая, сосватала ему бывшая жена, умудрившись передать с ней документы, которые так и провалялись у Ирки три года. Принцессу Лис должен был просто встретить в аэропорту, но всё оказалось непросто.
Она выключила воду. Лис обречённо сел на стул у кухонного стола, как приговорённый к казни. И совсем как приговорённый, обвёл взглядом комнату, словно стараясь запомнить каким чудесным был этот мир до того, как полетел в пропасть.
В небольшой квартире-студии в стиле брутальный гранж, что Лис снимал, всё было в одной комнате: двуспальная кровать, на которой он провёл лучшую неделю в своей жизни до отъезда и последний час с Принцессой; кухня, отделённая от комнаты всего лишь столом, за которым он сейчас сидел, и где ел лучшую в своей жизни еду, приготовленную руками его девчонки; между двух кресел-мешков стояла ёлка, что пока его не было, тоже нарядила она, для него, вдруг Лис вернётся раньше, когда её не будет. В одной из больших ваз горой были насыпаны шоколадные конфеты, в другой — успевшие подсохнуть за неделю мандарины. Принцесса на праздники летала к родным в чёртов городок, из которого на него валились сюрпризы один за другим.
Замок щёлкнул.
Она выпорхнула из ванной. В полотенце на мокрых волосах. В его большом тяжёлом махровом халате. С улыбкой на губах. То ли грустной, то ли счастливой.
Лис тоже невольно улыбнулся, хотя не мог не заметить: Принцессу тоже что-то гложет.
Им столько всего нужно было сказать друг другу. И, торопясь в аэропорт, Лис был полон чувствами и планами, как могучий океан терпкой солёной водой. Но одна ошибка трёхлетней давности испортила всё. И он иссяк. Высох до жалкой лужицы, в которой сидел белёсый крабик, немой и перепуганный.
К счастью, пока они справлялись без слов. Истосковавшимся телам были чужды сомненья. Они были честны, убедительны, откровенны. И любили друг друга до исступления.
Как в первый раз. Как в последний раз.
