Пролог на Северном кладбище
Я собирался на кладбище. Маман готовила на кухне. Заметив, что я взял теплую куртку, она отвлеклась. И грозно спросила, куда это я отправился. Отвечать не хотелось. Но и не отвечать тоже. Маман этого не поняла бы.
Насупившись, я сунул руки в карманы. Может, выйдет отмолчаться? Маман сердито вытерла руки о полотенце.
– Стас, куда? Снова к своим сатанистам? – в ее голосе прозвучала угроза.
– Илья не сатанист. И даже не анимешник, – я поспешно придвинулся к двери.
– У тебя сессия на носу, а ты носишься не пойми где.
Я не ответил, и позорно сбежал на улицу. Возмущенно гавкнул Скиф, требуя поиграть. Я сделал вид, что не услышал. И так уже почти четыре часа дня. Я зажмурился, пропуская очередной снежный порыв ветра. И пошел к остановке. Если я потороплюсь, то буду на условленном месте к пяти. Как раз стемнеет достаточно, чтобы создать нужную атмосферу.
Однако Старик, я уверен, опоздает.
Старик действительно опоздал. Он послал мне сообщение в чат, что не успевает. Я сердито сунул руки в карманы. Пискнул телефон.
Старик: Чувак ты меня еще ждешь?
Локи: Если ты найдешь ледяную статую, то я тебя дождался.
Старик: Прости сам х3 как вышло
Локи: ЛОЛ.
Старик: Я тебе такое расскажу… Короче жди.
Добавив пару смайликов, Старик покинул чат. Я же сунул телефон в карман. И подул на озябшие пальцы. Вечно с ним так. Жду его, как преданный пес. Может, стоило заняться подготовкой к экзамену? На носу Римское право. А у меня из всех латинских фраз только ерунда какая-то. К договорам отношения не имеющая.
– Старик, если ты не придешь через четверть часа… то алмазных подвесок тебе не видать, – процедил я, хмуро разглядывая белоснежную даль. Где-то перекликались вороны. Может быть, грачи. Они смеются надо мной что ли?
Я задрал голову. Снег уже не шел. И теперь потрескивал под ногами. Сердце замерло в предвкушении чуда. И захотелось улыбнуться.
Вскоре пришел Старик. Я даже не успел окончательно замерзнуть и разозлиться.
– Ну что, через ворота? – спросил Старик.
– Нет, блин, через забор, – фыркнул я.
– Как всегда умничаешь.
Старик потопал впереди. Я не стал его догонять. Пускай. Хочу насладиться картиной. Я всегда любил снег. Если, конечно, одежда теплая, и в доме не стоит спартанский мороз.
Кладбище встретило снежным безмолвием. С крестов и плит на нас осуждающе смотрели лица. Холодные, серые, безучастные. Они уже не принадлежали этому миру. И я старался их не тревожить. Почему-то мне здесь не понравилось.
Старику тоже. Он притих. И почти не говорил. Только достал телефон и делал снимки. Я его не отговаривал. У каждого свои тараканы. Я вот когда-то анимешником был. Прозвище Локи оттуда еще пошло…
На меня посмотрела девушка с какой-то скромной плиты. Я подошел к ней и присел на корточки, дотронувшись до фотографии. Как странно. Почему из сотни здешних жителей зацепила именно она? Молодая, симпатичная. Смотрит грустно, словно знает что-то такое… Зовут ее Станислава. И год рождения, как у меня.
По спине пополз холодок.
– Локи, глянь, что я нашел!
– Надеюсь, не дохлый труп мертвого человека?
Я поднялся и подошел к Старику. Тот нашел елку. Обычная невысокая елка. Если не считать того, что кто-то нарядил ее по всем правилам. Гирлянды только не хватало. Но, может быть, кто-то ее утащил.
Я с интересом подошел к елке. И встал рядом с ней, красуясь, как пятилетка на утреннике. Старик рассмеялся и наставил на меня телефон.
– Замри. Сейчас вылетит птичка.
– Давай без ворон только.
– Как получится.
Старик сфоткал меня. Затем я сфоткал его. Старик предложил взять на память по игрушке. Я не рискнул ограбить чужую елку. Чтобы потом здешний жилец за мной явился и попытался вернуть свое добро? Нет уж.
Старик, кажется, подумал о том же самом. Он потрогал какую-то игрушку с хомяком. И насмешливо заметил, что это животное – мой тотем. Я включился в нашу вечную игру: наговори больше гадостей. И осмотрел остальные игрушки. В итоге Старику достался упитанный розовый свин. В ответ на возмущенные вопли, я пояснил, что они цвета похожего. Оба рыжие, оба упитанные. Хотя, с последним я погорячился.
Старик угомонился и пошел дальше. Я сунул руки в карманы, нащупал ключи. И свой любимый брелок с руной Дагаз. Захотелось его выудить, и покрутить. Это позволяло мне настроиться на мысли. Нехорошо здесь было, неуютно.
Это вам не Братское кладбище. Здесь будто в гостях.
А там мы как дома, да? Я усмехнулся и поднял голову.
Стемнело, но на кладбище уже горели фонари. Одна группа напоминала парящего дракона. Я невольно залюбовался. Пусть драконы и рептилии, но я их все равно любил.
Старик пихнул меня в бок.
– Как думаешь, зачем я тебя сюда притащил?
– Дай, угадаю, – я сделал вид, что погружен в долгие раздумья. И даже успел от этого действия устать. – Ты решил, что здесь водятся неупокоенные души?
– Здесь что-то есть, – Старик облизнул губы. Зря он это. – Помнишь историю из “Комсомолки”? О том, как двое парней сюда пришли.
– Один помер, второй сошел с ума, – меланхолично отозвался я.
– Они что-то видели!
Я зевнул.
– Чувак, на кладбище ночью клочок бумаги за призрак сойдет. Нервишки слабые и все.
Старик какое-то время молча шел вперед. Затем сощурился и ухватил меня за руку.
– Я знал одного из них лично. Вместе на секцию по тхэквондо ходили.
– Что?– я опешил. – Так ты у нас ногами горазд махать, да? Маяши гир какой-нибудь в лоб залепить?
– Харэ перевирать! И это вообще карате.
Я пожал плечами. Подумаешь, кого сейчас карате удивишь. Это же не прошлый век, когда его запрещали под страхом тюрьмы. Зевать однако я перестал.
– Так что с ним?– я сощурил глаза, разглядывая дорогу. Вроде бы идем и идем. Когда мы с маман ходили через кладбище в сад, дорога занимала больше часа. Утомительное дело ради непонятных мне овощей и фруктов.
– Он парень с крепкими нервами. Как-то дрался при мне против троих.
– Может, против людей он и силен. А против призраков труслив. Как какой-нибудь дикий меркит.
– Не обижай меркитов!
Старик замкнулся в молчании. Я решил, что его лучше не трогать с этой темой. Верит себе в призраков, пусть верит. Но Старик молчал недолго. Кажется, его словесный понос еще хуже, чем у меня самого.
– Дело не в призраках. Не то, чтобы я в них не верил. Просто…
– Старик, – я усмехнулся, – что еще может быть на кладбище, кроме призраков?
– Не знаю. Здесь пропадают люди.
Я вздохнул. Как тяжело с человеком, который верит в мистику. Нет, я тоже верю в разные загадочные явления. Но ведь сначала нужно попробовать с теми вариантами, которые разумны. Например, бомжи. Они ловят людей. И потом едят. Это неаппетитно звучит, согласен. Но гораздо больше похоже на правду, чем призраки, умыкающие людей.
