В этой подлинной инфернальной истории не обошлось без жутких коллизий, а ведь все начиналось так обычно…
Дело было в Шотландии, где нет ни суеты, ни изъянов в архитектуре, характерных для бедных стран, а природа здесь так гармонично сочетается с человеческими сооружениями, что все кажется одним целым. Красивая страна! Вспоминаю ее аскетический север, покрытые вереском бескрайние холмы, на юге – вековые хвойно-лиственные леса и затерянные среди них старинные замки. Как чудесна прозрачная стынь озер и веселый бег горных речушек! Какими милыми кажутся маленькие деревеньки с их посеревшими от времени храмами и отарами овец на зеленых пастбищах… Я влюбился в эту страну всего после двух недель тренировок и соревнований по ориентированию, в которых я тогда участвовал.
В нашей московской команде было много возрастных групп. Я бегал в группе 40—45 лет, а Рита и Света, с которыми я успел подружиться еще в дороге, были участниками группы 30—35 лет. Большинство людей считает, что женщина другом мужчины быть не может, что союз противоположных полов – это исключительно сексуальная или любовная связь. Но мне было достаточно душевного общения с этими милыми девушками, они вселяли в меня спокойную радость.
До Аахена мы ехали в одном купе поезда, и утром я уже имел перед собой вкусный завтрак, заботливо приготовленный руками красавиц; а потом, когда мы пересели в автобус команды, я был усердно оберегаем подругами от расположившейся в соседних креслах и злоупотребляющей алкоголем компании.
И вот, наконец, мы прибыли на международные соревнования в лесные владения какого-то шотландского графа. В центре владений – замок. Самый настоящий, каменный с серыми башнями и большим старинным садом. В 15 веке в нем располагалась летняя резиденция шотландского короля Эдвина де Бурга. В стороне на огромной поляне среди древней дубовой рощи разместилось множество пестрых палаток, трейлеров и автомобилей, прибывших из самых разных стран. Нам, россиянам, достался дальний закуток у края лесной чащи, где был старинный пруд, покрытый опавшей листвой и сучьями. Мертвой казалась эта сторона леса, и крайне редко раздавался над ней голос какой-либо птицы. Даже ни кваканья лягушек, ни комариного звона… Какое-то заколдованное мертвое царство… И здесь мы разбили наш палаточный городок.
Палатка Светы стояла неподалеку от моей, а вот Рита не стала жить в лагере. Директор нашей команды, Сергей Соломонович, предложил желающим комфортные номера в пансионате Ветеранов английских войн, который располагался километрах в трех от замка, и Рита оказалась там. В лесу королевского замка было несколько дорожек, вьющихся между толстенными лиственницами, одна из которых вела к пансионату. Мы собирались со Светой посетить Ритулю, но сначала нужно было получше ознакомиться с местностью. От наших палаток до замка можно было дойти по широкой липовой аллеи.
Когда на следующий после приезда день спортсмены, проживающие в пансионате, прибыли в расположение нашего лагеря, Рита пожаловалась нам, что ночью ее мучили кошмары, и что спать в пансионате Ветеранов английских войн невозможно из-за какого-то давящего гнета.
– Кто-то жил и умирал в комнате, в которой я поселилась, – говорила она, – возможно, колонизатор, эксплуататор рабов на плантациях или военный убийца, и его тяжелая аура чувствуется в номере. Она давит на меня.
– Если тебе там страшно, перебирайся ко мне в палатку, – предложила Света, – места хватит.
– Правда, перебирайся, – сказал я.
Рита не ответила, оставаясь задумчивой.
Прошёл еще день, и жалобы Риты повторились.
– Там точно неприкаянные души живут – сказала она.
– Да полно тебе, Ритуль, расслабься, – ответила на это Света. – Там после ветеранов уже столько человек жило! Это просто твоя мнительность…
– Нет, я их чувствую, – вздохнула грустно Рита.
– А нам ночью хорошо было, – сказала Света. – Звездное небо, гитара, ароматные колбаски на мангале, классное вино! Жаль тебя не было. Мы всей командой так веселились.
Рита улыбнулась, взглянув на нас с некоторым высокомерием.
– Еще одна такая ужасная ночь, и я действительно переберусь к тебе, Светик, хотя я так не люблю палаточный быт… Лучше уж без горячей ванны, шведского стола и учтивой горничной, чем со всем этим и с приведениями.
В числе проживающих в пансионате был Димон – коренастый, лысоватый бизнесмен из Коврова, лет тридцати пяти. Он приехал с нашей командой из Москвы в качестве болельщика, поэтому у него было много свободного времени. Димон или Димыч, как мы его чаще звали, был настойчиво неравнодушен к Свете и Рите, пытался флиртовать то с одной, то с другой, но получал всякий раз вежливый отворот-поворот. Я не препятствовал, держась обычно рядом с девушками, и Димон это оценил.
Однажды после очередного этапа соревнований автобус привез команду на экскурсию в портовый город Абердин. Мы с Димычем решили пройтись по шумным пивным пабам, потусоваться с моряками, и сказали Сергею Соломоновичу, что доберемся до места ночлега сами. Последний рейсовый автобус привез нас к пансиону ветеранов только к полуночи. Дальше до лагеря мне предстояло идти темной лесной дорогой, поэтому Димыч предложил заночевать у него в номере. Я с радостью согласился.
Войдя в крошечный холл гостиницы, мы прошли мимо открытой двери бара, где за кружками с пивом сидело несколько одетых в костюмы пожилых мужчин. Вначале мы с Димычем хотели присоединиться к ним, и поговорить о войнах (наверняка это были остатки ветеранов) но, подумав, все же решили, что пьянства на сегодня хватит и поднялись на второй этаж в номер.
Димыч располагал просторным номером с телевизором, двумя широкими старинными кроватями, массивным шкафом, высоким окном и двумя тумбочками. Мой товарищ гостеприимно заварил в кружках чай. После переполненного впечатлениями дня мы улеглись спать в прекрасном расположении духа. Усталый, я отключился мгновенно.
Сколько прошло времени – не знаю, но вдруг я проснулся от какого-то неожиданно привидевшегося кошмара – и сна, как не бывало. В теле появилась ненужная бодрость. В окно заглядывала большая луна, верхушки деревьев на фоне черного неба раскачивались и шелестели листьями – должно быть ночью поднялся ветер. «Бессонница – это из-за перемены погоды, – думал я, – сейчас засну». И чтобы легче было разотождествиться с реальностью, уставился взглядом в белоснежный потолок, посредине которого висела маленькая люстра.
