Когда Конт вводил термин «социология» он разумел «социальную физику», то есть науку, которая будет изучать естественные законы общества также как законы физики.
Разумеется, он не признавал таковой диалектический материализм Маркса, который как и диалектика Гегеля не имеет никакого отношения к изучению естественных законов общества (и тем не менее Маркс, странно что не Гегель, признан одним из основоположников социологии).
Конечно же, он не мог иметь в виду и философию неокантианцев о том, что общество не имеет естественных законов и потому не имеет общечеловеческой природы, поскольку каждую эпоху и каждый народ можно только интуитивно прочувствовать. Тем не менее, Макс Вебер также считается одним из основоположников социологии.
Наконец, Дюркгейм всецело разделял позицию Конта о социальной физике, о наличии естественных законов в обществе, открытие которых позволит нам познать общечеловеческую природу.
Но почему же ни Дюркгейм, ни сам Конт нисколько не приблизили нас к познанию этой природы?
Потому что социология и психология неправильно представили объект исследования. Невозможно разделить человека как объект исследования между социологией и психологией, невозможно отделить индивида от общества. Вот почему любая психология социальная, и всякая социология – психологична.
Мне пришлось проделать всю эту аналитическую работу, чтобы понять, как будет называться моя следующая книга: «Теория психической энергии вместо Социологии и Психологии»
Да, теория психической энергии изучает силовые поля психики, которые одинаково включают и индивида и общества. И это реальная социальная физика. Неслучайно, Оствальд, Фрейд, Дюркгейм, Тойнби пишут о психической энергии, но пока больше в качестве метафоры. Однако, никакой метафоры – самая реальная, самая строгая социальная физика.
Социология, в основе которой по большей части философия субъективизма неокантианцев, оправдывает и обосновывает позицию Гоббса, который по выражению Полока «утопил этику в положительном праве».
Действительно, отрицание объективных законов природы в обществе, противопоставление естественных и гуманитарных (социальных) наук, ведут к утверждению юриспруденции как единственно верной и самостоятельной социальной науки. Естественное право, которое видит своим источником законы природы человека, его врожденную нравственность, психологию, – отрицается. И только положительное право, устанавливаемое договором и угрозой наказания (силовыми институтами общества) признается единственной основой этики и порядка.
Теории естественного права и положительного права – противоположные теории, поскольку в первом случае врожденная этика человека трактуется как источник права, а во втором случае, напротив, утверждается, что врожденная нравственность у человека отсутствует.
Именно право своим законотворчеством вводит нормы общественного поведения, то есть право является источником этики, а не наоборот. Так говорили Аристотель, Макиавелли, Гоббс, Боден, Кант, Гегель, Фрейд, Вебер, Шмитт, Поппер и др., теоретики положительного права.
В свою очередь Платон, Цицерон, Спиноза, Декарт, Локк, Сидней, Кондорсе, Монтескье, Гроций, Руссо, Пейн, Мильтон, Милль, Конт, Спенсер, Рассел, Кропоткин, Ганди, Прудон – теоретики естественного права. Они считали, что человек имеет врожденную этику, которая одна только и может быть источником юридических законов общества.
Современная теория суверенитета является компиляцией этих двух противоречивых теорий. Идея положительного права представлена в ней доктриной государственного абсолютизма, которая является ее логическим развитием; а идея естественного права представлена в ней доктриной народного суверенитета. В первом случае утверждается, что верховенство власти принадлежит правительству, во втором случае – народу. Макиавелли, Гоббс и Боден, будучи авторами теории государственного абсолютизма, категорически возражали против участия народа в управлении и законотворчестве. Локк, Руссо, Пейн, Сидней, Мильтон, Монтескье – категорически восставали против узурпации власти правительством, настаивая на народоправстве.
Считается, что современная теория суверенитета разрешила этот конфликт, подчинив и народ и правительство в одинаковой степени – закону. Верховенство права вместо верховенства власти правительства – таково по мнению современных юристов окончательное решение трудностей противопоставления государственного абсолютизма и народного суверенитета.
Однако, если верховенство права логически вытекает из теории естественного права, как юридическое закрепление научной истины, знаний о врожденной природе человека, то оно совершенно никак не следует из положительного права, где источником этики выступает власть правительства. В частности, теоретики пропутинской доктрины государственного абсолютизма настаивают на фиктивности как самого понятия «народа» как «юридического лица», так и понятия «народного суверенитета» и обосновывают необходимость «упорядоченной иерархии власти» во главе с абсолютным сувереном.
Поэтому подчинение правительства и народа верховенству права осталось лишь формальностью. Сторонники положительного права по прежнему стремятся к государственному абсолютизму, который сосредотачивает все рычаги законотворчества и управлению в руках правительства, а сторонники естественного права – к народному суверенитету, который сосредотачивает законотворчество и управление в руках самого народа. В первом случае речь идет о господстве и подчинении, о «властвующих и подвластных», а во втором случае о самоуправлении народа, о демократии или народоправстве.
Понятно, что логическим развитием теории естественного права будет научное управление в обществе или научный суверенитет. Народ не может быть юридическим понятием, но этическим и психологическим, как выражение закономерностей общей человеческой природы. Эти закономерности и определяют и понятие «народа» и «общей воли» и народного суверенитета, как верховенства права. Научное управление обществом базируется на образовательной системе и уровне развития науки. Понятно, что на пути долгого прогресса разума, с такой проницательностью описанного в историческом эскизе Кондорсе, прибегать к юридизму, к законам, вводимым договором и силовыми институтами посредством парламентаризма и народного представительства, необходимо. Но важно при этом помнить, что конечной целью естественного права остается научное управление. Поэтому не столько важно разделение законодательной и исполнительной власти для гарантии демократии, сколько разделение научного и юридического управления в обществе. Последнее значит свободу науки от государственного вмешательства и участие научных институтов в законодательной деятельности своих стран, а также функционирование международного сообщества научного контроля, поскольку наука не может быть национальной и всегда обнимает все человечество.
