По каменной дорожке листья закручивались в водоворот из-за ветра. Как по реке, они плыли то в одну сторону, устремляясь вглубь сада, то в другую, добираясь до самой террасы старого дома. Деревянный пол, прогнивший почти везде, завывал от каждого легкого касания листочка. Плетёные стулья и стол были свалены в угол и страдали от дождя и непогоды не первый сезон. Казалось, что в этом доме никто не живет, но если заглянуть за стеклянные двери террасы, то ты поймёшь своё заблуждение.
Почти у самого окна стоял мольберт с чистым холстом, а перед ним пустующий табурет. Темно-красный ковёр алел в центре комнаты среди бежевых стен и светлой мебели. В углу диван с сероватым покрывалом, у высокой арки с гардинами расположилось фортепиано из темного дерева. Небольшая фоторамка стояла на его крышке, изображая молодую пару. Фотограф запечатлел момент, когда некий джентельмен – хозяин дома – подхватил свою спутницу и кружил в воздухе.
Внезапно из коридора раздалось тихое пение. По мягкому ковровому полу шёл хозяин дома. Он двигался медленно, поэтому успевал обратить своё внимание на каждую из картин, висевших на обеих стенах коридора с минимальным промежутком между собой. С каждого полотна на мужчину глядела та самая девушка с фоторамки. Здесь она стояла возле накрытого стола и будто приглашала гостей наконец приступить к трапезе. На другом холсте она присела к маленькому кустику рябины, задумчиво глядя в сторону. Возле самой крайней картины у входа в комнату с мольбертом хозяин дома остановился. В немом восторге он вглядывался в своё недавно оконченное произведение. Постоянная героиня его картин сидела за фортепиано, которое было в комнате. Ее правая рука замерла над клавишами, другая держала аккорд, а сама девушка обернулась к зрителю и как-то лукаво глядела, как будто знала самый главный секрет Вселенной и размышляла: рассказывать его или ещё томить неизвестностью. Хозяин дома протянул руку к картине, но резко отдернул ее, когда за его спиной спросили:
– Ты так и будешь петь эту песню?
– Нашу песню я буду петь всегда, – ответил он и обернулся.
Девушка с картин в простом кремовом платье и распущенными русыми волосами стояла напротив художника и игриво улыбалась. Мужчина любовался девушкой и запоминал каждую черточку лица.
– Грегори, – сказала она.
