На нее взирало лицо, искаженное ужасом. Вокзальный сторож находился от Анны всего в какой-то паре метров, но его отсекало от нее оконное стекло.
Лицо Карениной перекосилось и посерело от страха. Она неподвижно застыла в проходе поезда и с пепельной маской отчаяния взирала на то, как сторож из последних сил цеплялся обеими руками за фонарный столб.
Тело несчастного плашмя дергалось в воздухе, увлекаемое и треплемое ветром неимоверной силы. Жилы и вены на обветренных красных руках мужчины диким образом вздулись, точно выперли из почвы корни векового дерева.
«В газетах пишут – сегодня будет невероятная буря», – сказал кто-то Анне между делом поутру. Но почему тогда все люди продолжали жить своей обычной жизнью, как будто ничего не должно было произойти? Ничего ужасного.
Глаза сторожа полезли из орбит. Сеточки из тонких красных сосудов пытались удержать их на лице, но рвались одна за другой. Несчастный сторож с перекошенным лицом умолял помочь ему.
«Но как?» – холодела Анна. Если она сейчас выбежит из вагона на перрон, жестокий ветер точно так же подхватит и ее. Хоть она и не худая, но что она для ветра – всего лишь незатейливая игрушка на пару минут.
И все же Анна двинулась к двери. Сердце ее стонало… «Сейчас я погибну!»
Неприятный металлический звон разом наполнил уши. Анна вздрогнула… и все исчезло, как задернутое темной портьерой. Глаза затопила чернота.
Подле Анны противно звякал паровой звонок. Нехитрый механизм приводил в действие перекладину с подвешенной на ней связкой гаек и болтов. Так срабатывал будильник.
Когда кто-то нажимал кнопку у входной двери, в действие приводилась скрытая пневмосистема. Под действием давления пара перекладина начинала дергаться, а болты с гайками биться о металлическую пластину. Раньше Анне показалось бы диким пользоваться таким грубым приспособлением. Но в этой новой для нее жизни такое устройство было в порядке вещей.
На тумбочке у кровати находился специальный раструб.
– Кого там черти носят? – хриплым голосом бросила в него Анна Каренина.
– Это я, Ванюша, – робот-извозчик обладал ангельским, хотя и несколько скрипучим голоском.
– Что случилось?
– Мокруха-с.
Раньше, в Санкт-Петербурге, Анна не сталкивалась с криминальным миром, но здесь, в Шой-Сити, она была детективом 1-го ранга, и смерть в разных своих проявлениях стала для нее привычным делом.
Мокруха творилась и с погодой. Дождь монотонно сек улицы фантасмагоричного города, столь не похожего на милый сердцу Санкт-Петербург, мириадами бесконечных жестких штрихов.
Покидая скромное жилище и выходя в ночь, Анна поплотнее укуталась в прорезиненный черный плащ.
Ванюша уставился на нее большими лучезарно-вылупленными фиолетовыми глазами. За такой дурашливый лучистый взгляд в Шой-Сити могли и серьезного пинка дать. Людям. Но какой смысл чухонить робота?
Зябко передернув плечами, Анна попыталась удобнее устроиться на заднем сиденье паромобиля. Робот надавил на педаль газа. Затарахтев, машина тронулась с места, выбросив облако густого черного дыма с запахом еловых дров.
Пока Ванюша деловито и любовно управлял агрегатом, Каренина откинулась на спинку сиденья, устало прикрыла глаза. Мало того, что ее всю ночь терзали жуткие сновидения, так еще ни свет, ни заря вытащили из постели.
Что там еще приключилось? Кого убили?
Погода за окном навевала тоску. Кажется, Анна задремала. Перед глазами возник бальный зал, залитый светом множества свечей. Вдоль стен – скопление великосветского народа. В центре зала ее, словно пушинку, кружил в ритме вальса мужчина. Пренебрегая всеми нормами приличий, он страстно прижимал партнершу к себе, будто самую большую драгоценность на свете. Как ни старалась Анна, она не могла рассмотреть его лица. Но все растревоженные чувства кричали, что это граф Алексей Вронский.
Возлюбленный и отвратительный… Она не хотела больше быть той Анной. Мягкой, нежной, беспомощной, зависимой от мужской воли, от общественной морали. Не хотела более терпеть в своей жизни фальшь и лицемерие, царившие в том Санкт-Петербурге, в той далекой действительности, которой у нее уже нет и никогда не будет.
Она не хотела больше фиаско, боли и унижения, смерти …
Да, она не хотела больше смерти. Она хотела любить, страстно и без оглядки. И такой мужчина появился в ее новой жизни. Мужчина, ради которого она была готова … на все.
Паромобиль затормозил, и детектив резко выпрямила спину. Не дожидаясь, пока робот услужливо распахнет перед ней дверь, Анна решительно выскочила из салона машины и устремилась к высокому мрачному зданию.
– Я подожду вас, – умильно проскрипел Ванюша.
Анна ничего не ответила. И не обернулась. Ее губы были плотно сжаты. Лицо – маска грозной решимости.
Резкий порыв ветра вырвал прядь темных волос из наспех сделанной строгой прически.
Анна заткнула прядь обратно.
«Интересно, – подумала она, – Орлов уже приехал?»
Тело Сержа Фаберже лежало на бильярдном столе в голом виде. Одна нога мужчины была подогнута под прямым углом, словно Фаберже находился в некой лежачей позе «цапля». Руки распластаны в стороны, в каждой из них зажато по бильярдному кию.
Бросались в глаза еще некоторые странные детали. Например, два ярко раскрашенных круглых дополнения к мужскому «хоботу» Сержа (за них он, собственно, и получил свое прозвище) и черная маска Анубиса на лице.
«И что все это должно означать, е-мое? – хмуро подумала Анна. – Меня разбудили в 4 часа ночи, чтобы я на сие диво зело любовалась? Наверняка это какие-нибудь конкурентные разборки или любовница решила прищучить Сержа за измену. Господи, не могло ли все это подождать до утра?»
– Что вы на все это скажете, Анна Аркадьевна?
Из соседней комнаты бесшумно появился детектив первого ранга Чап Орлов. На его лице блуждала загадочная ухмылка.
– Ничего, – отрезала Анна хмуро.
– Совсем ничего? – притворно удивился Чап.
– А что ты хочешь от меня услышать? – резко бросила Каренина, встав возле бильярдного стола и надменно скрестив руки на груди.
– Ну, как все тут произошло. И зачем? Какое у тебя мнение? Кто и зачем убил известного человека?
Всем своим видом Каренина дала понять, что никакого мнения она не выскажет.
Орлов кивнул с новой ухмылкой и отошел от Карениной.
Чапа отличали довольно высокий рост и крепко сбитая фигура. Темные глаза на слегка скуластом лице таились под надвинутыми бровями. Залихватские усы добавляли облику определенную театральность.
– Нам ведь нужно решить, кого подозревать, – добавил Чап не без сарказма. – В какую сторону двигать наше расследование, какую версию разрабатывать. Что скажешь?
– Решим, – скупо вымолвила Анна. – Куда, Чап, ты так торопишься? Ты что, к зубному врачу на прием записался? Кто вообще сообщил об убийстве?
