Наталия Соколовская - Тёзки

Тёзки
Название: Тёзки
Автор:
Жанр: Современная русская литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Тёзки"

«…Схваченный морозом виноград был упоительно вкусным, особенно самые промороженные ягоды, особенно когда они смешивались со вкусом слез. Анна знала – не всякому счастливцу дано испробовать это редкое сочетание»

«Сострадательное понимание – вот та краска, которую Наталия Соколовская вносит в нынешний «петербургский текст» отечественной литературы. Тонкая наблюдательность, необидный юмор, легкая и динамичная интонация делают ее прозу современной по духу, открытой для живого, незамороченного читателя» (Ольга Новикова, прозаик, член редколлегии журнала «Новый мир»).

В оформлении обложки использована работа Екатерины Посецельской.

Бесплатно читать онлайн Тёзки


* * *

«И мира во всем мире!» Так заканчивала она каждую открытку, не важно, писалось ли это ко Дню Победы, Новому году или Восьмому марта…


Спустя годы Анна догадалась, что была Неля Николаевна похожа на старую няньку Наталью Савишну из «Детства». Постоянно в заботах, маленькая, добрая. Только масти другой. Впрочем, какой масти была настоящая Наталья Савишна, один Бог знает. Классик расщедрился лишь на девическую краснощекость. Но и тут вышло совпадение, потому что и ее «Савишна» была полнокровной, отчего гимназисткой страдала и пила уксус для придания лицу «благородной бледности».


…Щеки Нели Николаевны казались обожженными, потому что трамваи в те годы ходили без подогрева, а познакомились они именно в трамвае и как раз в разгар зимы. Неле Николаевне было шестьдесят, а ей пять. Неля Николаевна была трамвайной кондукторшей. А она ехала в детский сад. С Петроградской стороны к Марсову полю.

В промерзшую двоечку садились они с мамой на углу Чапаева и Куйбышева. Трамвайная остановка была против глубокой мрачной арки, ведущей в лабиринт проходных дворов, в первом из которых, на третьем этаже шестиэтажного доходного дома с приличным парадным подъездом, где на кафельном полу были выложены цифры «1912» и непонятное Анне слово «Salve», и жила Неля Николаевна.

Двоечка (огоньки синий и красный) была прямоугольной «американкой» с темно-красными лакированными боками и вместительным золотистым нутром. Первый Аннин связанный с каждодневным бытом трамвай. И новые, легкие и узкие трамваи, пришедшие вскоре на смену «американкам», казались ей ненастоящими, подделкой, так же как собаки, если они не овчарки (порода, максимально близкая к Белому Клыку), казались ей не вполне собаками.

Въезжая на Кировский мост, двоечка замедляла ход и, деревянно постанывая, одолевала подъем. На самом горбыле, на месте схождения створок моста, она и вовсе опасливо замирала, чтобы потом легко скатиться к ногам преувеличенного ростом и благообразием четвертого, а как бы уже и пятого русского генералиссимуса с мечом, непринужденно занесенным над всем человеческим содержимым трамвая.

Мать ставила ее возле барьерчика, отделявшего место кондуктора. Таким образом грудь кондуктора – точнее, кондукторши, через день всегда одной и той же – оказывалась как раз против Анниных глаз. Иногда, если народу было совсем битком, Неля Николаевна запускала Анну в свою загородку и даже позволяла отрывать для граждан проездные билеты.

Анна понимала, как хорошо быть таким нужным человеком, в униформе, с кожаной портупеей и тремя катушками разноцветных билетных ленточек на груди.

Раньше-то ей хотелось вырасти и работать дворником, сгребая плоской лопатой, обитой по краю металлической полоской, весеннее, наваристое, сочно хлюпающее снежное месиво. Но знакомых дворников у нее не было. А кондукторша теперь была.


Жили они тогда через дорогу от Нели Николаевны, в коммуналке на улице Куйбышева, бывшей Большой Дворянской. Стройные, с высокими окнами, выложенные плиткой, украшенные растительным декором дома вдоль самой улицы и были Дворянской. А нутро квартала вместе с их мутноватым двором и покосившимся дровяным сараем вполне годилось для Куйбышева.

В их дворе из детских развлечений имелся только спортивный снаряд: старый, трамвайно скрипящий деревянный барабан. Взбираться и разгонять его было чистой мукой, но зато потом, перевесив руки через металлическую перекладину, зажав ее под мышками, а в самые страшные минуты и прижимаясь к скользкой холодной поверхности подбородком, Анна, не спуская глаз со своих ботинок, уже против ее воли мелькавших все быстрее и быстрее, – с обмираньем чувствовала уходящую из-под ног Землю, именно всю землю сразу и с большой буквы, коль скоро барабан был круглый и вращался вокруг собственной оси.

Не поспевая за движением барабана, она поджимала колени, выжидая, пока тот начнет притормаживать, и снова разгонялась, чтобы ощутить еще раз уходящую из-под ног землю и еще раз удержаться на ней.

Но самым трудным было – соскользнуть с движущейся махины, да еще успеть отскочить в сторону, прежде чем та превратится из наглядного астрономического пособия в каток для укладки асфальта.

Зимой рядом с бездействующим, покрытым снежной коростой барабаном возникала горка, которую мальчишки поливали из шланга водой. От горки начинал валить белый банный пар. На вопрос, почему они поливают лед кипятком, сосед-школьник покрутил у виска пальцем и сказал что-то про разницу температур. Но что могли значить физические законы рядом с видением готовой сорваться с места ледяной горки под парами, опоры столь же неверной, как барабан, уходящий из-под ног, и столь же надежной, как память, которая сохранила на веки вечные и барабан, и горку, и тот, уже несуществующий, двор.

* * *

В коммуналке, в их узкой комнате, пять метров которой пошли на длину и два на ширину, где весь левый, ближний к двери угол занимала высокая, под потолок, печь с рифлеными боками и придвинутое к печи ведерко с чугунной кочергой и чугунным совком, где возле окна красовалось трехстворчатое нравоучительное трюмо, в котором всегда можно было видеть себя со стороны, – так вот, в этой комнате происходили по воскресным и праздничным утрам странные вещи. Точнее, одна и та же странная вещь. Да и не вещь вовсе, а звуки, природу которых Анна так и не узнала.

Когда не надо было вставать ни свет ни заря, одеваться-шнуроваться и спешить на угол Куйбышева и Чапаева к трамвайной остановке, в их комнате, высоко, там, где пестрая ленточка бордюра почти подпирала потолок, звучала музыка. Позже Анна поняла, что так звучать мог орган. И все же это были человеческие голоса. Будто много людей, мужчин и женщин, собрались там, наверху, и начали петь.

Только откуда бы взяться в их коммуналке органу или такому количеству поющих людей? И вообще, по радио утром, да и вечером, тогда звучали совсем другие мелодии. И только у нее из-за бордюра, точно с узких филармонических хоров, звучало это

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru


С этой книгой читают
В книгу «Вид с Монблана» вошли пять повестей: «Моя тетка Августа», «Моцарт в три пополудни», «Вид с Монблана», «Винтаж» и «Сука в ботах». Эти повести и вышедший отдельной книгой роман «Рисовать Бога» скреплены не только системой лейтмотивов, местом действия и тоном повествователя, но и общностью героев. И повести, и роман складываются в единый эпический текст.Проза Наталии Соколовской реалистична при необыкновенной, «галлюциногенной» верности дет
Люба давно уже не смотрела на небо. Все, что могло интересовать Любу, находилось у нее под ногами.Зимой это был снег, а если вдруг оттепель и следом заморозки◦– то еще и лед, по весне – юшка из льда и снега, осенью – сухая листва, а после месиво из нее же, мокрой. Плюс внесезонный мусор.Было еще лето. Летом был все тот же мусор из ближней помойки, растасканный за ночь бездомными собаками (потом конкуренцию им составили бездомные люди), на газонах
Повести и рассказы, вошедшие в эту книгу, – единый текст. Разрозненные на первый взгляд истории соединены волнами лейтмотивов, цепью параллельных событий, кочующими из сюжета в сюжет персонажами. Но есть здесь и сквозной герой – Ленинград-Петербург. Неявно присутствующий в одних текстах и выступающий на первый план в других, город становится действующим лицом на стыке двух планов – документально-реалистического и символического.
Славик принадлежал к той категории населения, для которой рекламки возле метро уже не предназначались. Бойкие девушки и юноши протягивали направо-налево листочки с информацией об услугах и товарах, но Славика упорно игнорировали. Точно он был невидимкой. Ничего странного для Славика в этом не было. Он знал, что лично его – нет. И не обижался…
Мальчик, юноша, молодой человек и зрелый мужчина являются героями историй, вошедших в данный сборник. Каждый из них со своими страстями, страхами и переживаниями предстаёт в отражении времени, которое в рассказах меняется от конца пятидесятых до сегодняшнего дня. «Кто ж их не любит?!» – говорит о женщинах герой рассказа «Ничья». И с ним, разумеется, не поспоришь. Однако на глубокое, обжигающее душу чувство способен не каждый. И тем оно ценнее, ко
«Литературные страницы» – серия не тематических сборников. Акулы пера и первые пробы пера. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения.
В книге автор талантливо и живо рассказывает о своих ранних годах, о том, как жилось в советском Узбекистане 60-70-х годов прошлого века еврейскому мальчику и его родным. «Старый Город»… «Землетрясение»…«Кошерные куры»…«Текинский ковёр и другие сокровища»… «Веселая ночь под урючиной» – уже сами названия глав, пробуждают интерес. И, действительно, каждая из них переносит нас в мир ребенка, полный открытий и событий. Дает почувствовать атмосферу, в
«Едва что-то живое проклюнется в жизнь, как тут же начинает осваивать окружающий мир, изучать его и приспосабливать к своему существованию. Посмотрите, с какой радостью и изумлением смотрит на нас распустившийся цветок или пробившийся из земли росток.Люди рождаются разумными. Но даже гениями становятся от того, что общаются с себе подобными, постигая их опыт, знания, изучая природу…»
Книга посвящена тому, как многие тысячи лет человечество осваивало нашу планету. Это история, полная трагических исходов, драматической борьбы и курьезных случайностей. История заселения континентов и островов, покорения морей, океанов и полюсов. История великих географических открытий. Герои книги – античные мореходы и средневековые викинги, китайские флотоводцы и русские купцы, географы, картографы и судостроители, путешественники и пираты, сер
Все процессы в природе взаимосвязаны – планетарные, геофизические, демографические, социальные, экономические… Человечество – это не страны и народы, не расы и нации, не классы и партии, это – единая живая система. Вся многотысячелетняя история цивилизации – это череда катастрофических природных катаклизмов и гуманитарных кризисов различного характера.И самый страшный из них – «разруха в головах».Именно с этой бедой последовательно борется Алекса
На конкретном примере показаны три ошибки в продажах. Как не утомить покупателя и сделать так, чтобы он сам захотел купить ваш продукт.
Устраивайтесь поудобнее и приготовьтесь с головой окунуться в мир авантюрного детектива Ларисы Лысаковской. У вас не получится отложить книгу раньше, чем доберетесь до развязки. Главной героине Алекс придется приложить немало усилий, чтобы разгадать головоломку событий, сложившихся вокруг ее пропавшей шкатулки. Круг подозреваемых сужается, напряжение нарастает. В вихре расследования решится и судьба Алекс. Получится ли у нее вернуть не только шка