Олеся сидела на берегу реки на поваленном дереве и болтала ногой. Внутри она кипела от ярости. Опять этот Тимка все испортил! Девочка сердито стукнула по дереву кулаком, когда вспомнила, что произошло час назад.
– Олеся, – позвала мама девочку. Та радостно подошла к матери.
– Ты все вещи собрала? Скоро папа отвезет вас на вокзал.
Олеся недоуменно посмотрела на маму, папа должен был отвезти ее одну на вокзал. Олесе в первый раз разрешили ехать одной на поезде, за ней, конечно, будет присматривать проводник, но фактически она будет одна. Мама с папой решили, что их дочка уже вполне взрослая и сама сможет добраться до бабушки, к тому же там ее встретят.
– А кто еще поедет? – осторожно спросила Олеся.
Мама устало вздохнула, понимая, какая буря негодования сейчас поднимется.
– Лесь, доченька, пойми нас правильно. Тиму не с кем оставить, тетя Марина приболела и вчера позвонила мне. Она не сможет взять Тимку, пока я буду в санатории, а папа в командировке.
Олеся чувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Она так мечтала поехать к бабушке одна, где не будет ее противного братца. Тима всегда лез к ней и мешал играть и общаться с подружками. У бабушки Леся не была уже довольно давно, наверное, лет 5 или 6, все как-то находились другие дела дома. Да и отвезти девочку никто не мог, ведь баба Шура жила далеко.
В этом году родители еще зимой договорились с бабой Шурой – мамой папы, что Олеся приедет к ней на все лето. Бабушка жила в деревне, больше похожей на маленький город, там все друг друга знали. Девочка предвкушала новые знакомства и игры, а Тима опять будет болтаться под ногами и жаловаться взрослым на какие-то мелкие проделки девочки. Он должен был остаться у тети Марины – сестры мамы, но та заболела, и родителям Олеси пришлось срочно менять все планы.
Олеся со слезами посмотрела на маму. Ну почему у нее все так плохо складывается? Радость от предстоящей поездки на поезде тут же испарилась, когда Олеся поняла, что ей придется смотреть за Тимой.
– Пускай живет один! – со злостью сказала Леся.
– Дочка, так нельзя. Он твой брат, вспомни, ты же любила его, когда он был маленький.
Олеся это прекрасно помнила, когда ей исполнилось три годика, и мама вернулась домой из больницы, она могла часами сидеть рядом с младшим братиком, рассматривать его крохотные пальчики, играть с ним и даже кормить его из бутылочки. Но все это стало уходить, когда Тима стал расти, он хотел играть с Олесей, но игр у них не получалось. Тимка был еще маленький и часто ломал то, что строила девочка. Та сердилась, кричала на брата и прогоняла его, мальчик обижался и шел к маме. Так и шло все по замкнутому кругу – крики, ссоры и обиды друг на друга. Конечно, часто Олесе не хотелось ссориться, и она пыталась играть с Тимой, к тому же вместе было веселее, но надолго ее не хватало. Стоило Тимке что-то не так сделать, как Олеся начинала злиться и отталкивала брата. Да еще и его вечные слежки за сестрой, когда она уходила с подружками, ему становилось скучно, и он шел искать Олесю. А мама еще и говорила Лесе:
– Это же твой брат! Вам надо любить друг друга и держаться друг за друга.
Олесе было стыдно после таких слов, и она играла с Тимой, но быстро все становилось, как и прежде. Папины напоминания, что она уже пионерка и должна заботиться о младших, тоже не приносили пользы. Леся возражала ему, что Тима – октябренок и должен старших уважать, а он к ней плохо относится. Все споры заходили в тупик.
Леся представила, как это все будет повторяться еще и у бабушки, и даже сжала кулаки.
– Мама, я не хочу, чтобы он ехал! Я не буду следить за этим маленьким и вредным…
Олеся не могла даже подобрать слово и тут заметила Тима, стоящего у двери и внимательно смотрящего на сестру. Внезапно в его глазах девочка заметила какую-то грусть, и ощутила укол совести. Но Олеся загнала это чувство куда-то поглубже и еще раз повторив: «Я не поеду с ним!», выбежала из дома.
Поваленное дерево у небольшой речки было любимым местом Олеси. Ей нравилось думать в этом месте, сочинять какие-нибудь истории и придумывать приключения. Но в этот день в голову ничего не лезло, девочка просто смотрела на воду и злилась на Тимку.
Ее брату уже было почти 9 лет, но он по-прежнему считался маленьким в их семье. Олесю ужасно злила его несамостоятельность, ведь это ей приходилось забирать его сначала из детского сада, потом из школы, вести домой, разогревать обед и помогать с уроками. Девочка не помнила, чтобы с ней так возились, и считала, что ее братца просто больше любят. Леся знала, что Тима уже большой и мог бы и сам справиться со многими делами, но мама так не считала, и справляться с домашней работой частенько приходилось Лесе, например, Тима даже пол не мог вымыть нормально, за него приходилось перемывать. И пока он валялся на диване с очередной книжкой, Леся прибиралась дома, иногда даже готовила нехитрый ужин, пока мама с папой были на работе. Конечно, это было очень нечестно, а главное, Тима совсем не слушался Олесю, хотя она была на целых три года старше.
Олеся бросала камушки в воду, и думала, что все равно придется вернуться домой и ехать на вокзал с Тимой и папой. Вот если бы Тимка где-нибудь отстал и вернулся домой один. Или его бы похитили, хотя бы на время… Леся не успела додумать эту мысль, когда сзади послышались шаги и на бревно рядом с ней опустился папа.
– Олеська, ну что ты устраиваешь? – весело спросил он. – Нам уже ехать надо, а ты прячешься здесь.
– Я не прячусь, – дернула плечом девочка. – Просто ты же сам знаешь, что мы с Тимой не ладим. Можно я одна поеду? Не хочу опять быть ему нянькой!
– А ты попробуй быть не нянькой, а старшей сестрой. Я с Тимой поговорил, он обещал, что будет слушаться.
– Он так всегда говорит, – возразила Леся.
Папа потер подбородок, потом приобнял дочку за плечи и тихо заговорил с ней:
– Знаешь, у меня была младшая сестренка, она погибла во время войны, когда мы были детьми.
Олеся навострила уши, папа никогда не говорил о сестре.
– Ее звали Люда, – голос папы звучал мягко, он, казалось, переживал то, что случилось давным-давно. – Она была младше меня на четыре года, и мне всегда не хотелось возиться с такой малявкой. А мама меня просила присматривать за ней. Как же меня это злило! Особенно, когда друзья звали меня играть в футбол, а я должен был сидеть с Людой.
Леся внимательно слушала, то, что говорил папа, было так похоже на то, что она испытывала по отношению к Тимке.
– Как-то я сердитый закричал Люде, что лучше бы ее вообще не было. Через три дня началась война, и нашу деревню тоже стали бомбить. От одной из бомб погибла и Людочка, она играла с подружкой, и их обеих накрыло, они не успели убежать в убежище.
