1. 1
Конечно, грех желать зла живому существу, даже если это существо – сволочь, тиран и деспот до мозга костей. Но не могу я не желать!
– Ты чего зубами скрипишь, Тин? – поинтересовалась у меня Таня Войнова. Мы с ней ближе всех сидели к кабинету нашего начальника и узурпатора по совместительству.
– Да как тут не скрипеть, – прошипела я, кивая на монитор. – Смотри, что ОН мне прислал!
Пояснять, кто этот таинственный ОН, было не надо. Таня сочувственно посмотрела на меня, а потом на экран.
«Кристина! – гласило письмо. – Заявки на договоры из этого архива должны быть переделаны в собственно договоры до конца рабочего дня».
И ладно, если бы это было всё! Но под этим текстом горделиво красовалась ссылка на ютуб, и я, конечно, кликнула по ней. Там оказалось видео, которое, по-видимому, наш тиран считал забавным и мотивирующим.
Называлось это видео «Хули ты жалуешься?!» Молодой парень, проникновенно сверкая на меня лукавыми глазками, пел что-то типа: «Где-то в Китае дети собирают планшеты и телефоны, чтобы ты тут был весь из себя понтовый. Где-то люди пьют воду из лужи, не опуская заряженного оружия. Так хули ты жалуешься?!»
Придурок.
– Очень смешно, – вздохнула Войнова, плюхаясь обратно за свой стол. – Особенно если учесть, что до конца рабочего дня остался час.
– Угу, – буркнула я, открывая архив. Чтоб ему икалось и пукалось, сволочу.
Заместителя генерального директора юридической фирмы «Юркон» терпеть не могли все без исключения сотрудники. Кажется, его собственная секретарша готова была в любой момент подсыпать яд ему в чай и останавливала её только перспектива сесть в тюрьму. Да и остальные работники не горели желанием играть в «Убийство в Восточном экспрессе» и совершать массовую казнь над тираном.
Но в мечтах Назара Миролюбовича Чёрного каждый из нас убил уже не единожды. Я так вообще укокошивала его по три раза в день. Обычно сразу после прихода на работу, затем ближе к обеду, и в последний раз – перед уходом. Его, конечно, не моим.
Относился он ко мне хуже, чем к остальным, и это было не удивительно. Другие сотрудники давно и прочно получили высшее образование, я же, увы, нет. У меня за плечами были только три курса юридического факультета, чего, конечно, мало для получения высокооплачиваемой должности и уважения такого человека, каким был Чёрный. И у меня ожидаемо не водилось ни того, ни другого.
Устроил меня сюда родной дядя, брат мамы. Она нажаловалась ему, что мы с ней и Юлькой, моей дочерью, скоро сдохнем с голоду. И дядя каким-то невозможным образом умудрился надавить на генерального «Юркона» – владельца фирмы и начальника над Чёрным, – и уговорил его взять меня на работу. Не представляю, как Жуков умудрился уломать Чёрного, но факт остаётся фактом – меня взяли.
Кем – другой вопрос. Официально в трудовой книжке я называлась «Помощник юриста», и зарплата была не сказать, чтобы очень маленькая. Для такого «специалиста», каким я была, точнее, не была, – большая. Но чувствовала я себя при этом преотвратно.
Я находилась здесь из милости, и Чёрный, кажется, спал и видел, чтобы меня уволить. Он всегда терпеть не мог блат и семейственность, и моё пребывание в «Юрконе» было для него как кость в горле. Вот и гнобил, и грузил так, что я уже четвёртый месяц света белого не видела. Хотя, надо отдать ему должное, он никогда не давал мне заданий, которых я не могла бы сделать, не грузил сверх обязанностей. Договоры по шаблонам – это и обезьяна сделает. А если уж меня просили составить договор, то проверял его потом лично Назар Миролюбович. И так отчитывал, когда находил ошибку, что мне сквозь землю хотелось провалиться.
Лучше бы я устроилась продавщицей в магазин возле дома, как и собиралась. Зря мама дяде пожаловалась. Впрочем, я её понимала. Маме всегда было обидно, что её любимая дочка, умница и отличница, умудрилась залететь в двадцать лет, не закончив институт. На что я всегда с иронией отвечала: «Не такая уж я и умница, как оказалось».
Но я всё равно не жалела. Никогда в жизни не согласилась бы променять Юльку на законченный институт и прочие блага.
Говорю же – дура.
2. 2
– Алло. Мам…
– Что, опять? – она тяжело вздохнула. – Ладно, Тин. Юльку я из сада забрала, сейчас ужинать будем. Когда придёшь-то?
– К восьми надеюсь управиться. Значит, к девяти ждите.
– Ну, может, хоть успеешь её спать уложить, – вновь вздохнула мама. Я усмехнулась. Хотелось бы верить, что успею. Последние два дня домой я приходила, когда дочка уже спала.
Офис постепенно пустел. Ушла даже Нина Лунгина, начальница судебного отдела – она-то, в отличие от меня, любила задерживаться на работе, но и приходила к двенадцати дня дай бог. Неисправимая сова и любительница кофе. Ни разу не видела её без чашки с этим напитком за рабочим столом.
Вот уж у кого бы мне поучиться. Чёрный на Нину ни разу голос не повышал, обращался к ней всегда спокойно, вежливо. Хотя он и на меня не орал в прямом смысле этого слова, но… Разговаривал так, что сразу становилось понятно, кем он меня считает.
Я как раз приступила к предпоследнему договору, когда Назар Миролюбович вышел из своей приёмной, прижимая к уху телефон.
– Да, Марин. Нет, я же сказал. – Голос его был весьма раздражённым. – Не могу я сегодня. Ну договаривались, и что?
Молчание.
– И что прикажешь делать?
Опять молчание. Может, мне под стол залезть? Заметит же сейчас.
– Нет. Послушай, у меня нет времени выслушивать твои претензии. Звони, как успокоишься.
Положил трубку, пробормотав что-то вроде «пошла ты…»
Я сглотнула, и, наверное, сделала это слишком громко – Чёрный поднял глаза от страшно дорогого мобильника-лопаты и уставился прямо на меня.
Меня даже затошнило. Ладно бы, просто разговор, но он явно только что говорил со своей бабой. И я всё это слышала!
Интересно, уже надо начинать молиться, или пока подождать?
– Добрый вечер, – решила я прервать молчание первой.
Чёрный сузил глаза.
– Что вы здесь делаете, Кристина?
Кино смотрю, блин. Эротическое.
– Ваше задание, – ответила я голосом смиренной овцы.
– Задание?
Видимо, он забыл.
– Да. Вы прислали мне архив с шаблонами и заявки. И написали – сделать до конца рабочего дня.
Несколько секунд Чёрный молчал, глядя на меня с холодным равнодушием. Потом перевёл взгляд на часы, висевшие над выходом.
– Скажите, Кристина. Вы умеете читать?
А сколько презрения в голосе. Что я опять сделала неправильно?!
– Умею.
– Неужели? Мне так не кажется. Я написал «до конца рабочего дня». Ваш рабочий день заканчивается в шесть часов вечера. Вы не сделали, следовательно, не справились. И в сущности, неважно, когда вы будете доделывать эту работу – сейчас или завтра утром. Вы не справились.
Я не могла дышать от злости и возмущения.
