1. Глава 1
Софья
- Да не люблю я тебя, как ты не понимаешь своим куриным блондинистым мозгом? И не любил никогда! – хватаясь за голову, кричит муж и мечется по комнате, пока я пытаюсь прийти в себя от его слов.
Еще утром все было хорошо. Я сообщила ему о беременности, не смогла дотянуть до новогодней ночи. Арсений был счастлив, видела по глазам, по поведению. Сдержанный и немного холодный муж, утром расцеловал меня, кружил по спальне и обнимал впервые за пять лет брака, а сейчас… Сейчас передо мной чужой человек. Что с ним произошло?
- Неужели так тяжело меня услышать? Я знал, что блондинки глупые, но не до такой же степени. Или это беременность последние остатки мозга сожрала? Сказал же утром, не приезжай, сиди дома, о выродке думай, от которого отец будет в восторге.
- Арсюш, - осипшим от слез голосом, зову мужа, обнимая руками живот, неосознанно стараясь защитить ребенка от всего.
Муж агрессивен, вызывает чувство опасности, хочется бежать, куда глаза глядят, но ноги словно свинцом налились, тело задеревенело. Не могу пошевелиться.
- Я тебя просил не называть меня так! – ревет еще громче.
Кажется, что нас слышат все гости праздника, несмотря на то, что мы отошли в комнату, подальше от основного зала.
- Правду говори, как здесь оказалась, зачем приехала? Специально, да, чтобы папаша еще больше на тебя молился? Ненавижу тебя, змеюку, - схватив за плечи, резко трясет, не заботясь о моем состоянии.
Даже на шипение не реагирует, на то, что бью его кулачками в грудь, пытаюсь оттолкнуть. Его глаза полны злости и безумия, хватка становится крепче, завтра точно появятся синяки. Это не мой муж. Не мой! Этот монстр не может быть им.
- Мне больно, Арсений, - хнычу, глядя ему в глаза, а он продолжает сжимать мои плечи. – Пожалуйста, отпусти, - плевать, что туш потечет от слез. Мне бы только вырваться из его хватки.
- Прекрати давить на жалость слезами! – кричит и откидывает меня на диванчик. Жестко приземляюсь и вжимаюсь в спинку, желая хоть немного отодвинуться от обезумевшего мужа. – Говори, какого черта здесь забыла.
Нависает надо мной, а я, не глядя, копошусь руками по сумочке, выуживаю телефон и показываю ему сообщения, которые он же мне и прислал. Даю ему телефон с открытой перепиской.
«Приезжай, хочу всем сообщить, что ждем пополнение. Отец будет без ума от такого новогоднего подарка, а так думает, что мы поссорились»
«Да и не дело это. Весь город собрался с женами, а я один, не статусно. Пару часов побудем, а как начнешь уставать, поедем домой. Простят отъезд, у нас есть уважительная причина не праздновать с ними Новый год в этом году»
«Машина будет у тебя через полчаса. Поторопись»
С каждой прочитанной строчкой от все сильнее хмурится, недовольно цокает языком и поджимает губы. Но ведь это он отправил. Почему такая реакция? Арсений с минуту о чем-то думает, потом хлопает себя по карманам и достает свой телефон, что-то смотрит в нем и снова взгляд на меня.
- Это не я отправлял. Врать не противно? Забила чей-то номер так же, как и мой и теперь смеешь предъявлять?
- Что? Но это ведь ты мне прислал. Арсений, что происходит? – глотая слезы, захлебываюсь словами.
Меня внутренне колотит от страха и обиды. Самый прекрасный день в нашей с ним жизни превращается в самый ужасный, и я ничего не могу с этим поделать.
- Пожалуйста, хватит. Это ведь не ты, не твои слова. Зачем ты так жестоко меня разыгрываешь? Пожалуйста, перестань. Мне страшно. Хватит.
- Так, мне это надоело. Раз уж все случилось, давай поговорим серьезно. Мне надоело играть роль муженька, которого все устраивает, - сжав кулаки, нависает надо мной. Нам нужно развестись, и ты сделаешь все, чтобы отец тебя сам выкинул из нашей жизни, поняла меня?
- Что ты такое говоришь? Мы ведь любим…
- Нет, не любим. Моему папаше захотелось, чтобы ты стала моей женой и мне пришлось наступить себе на горло, чтобы этот старый осел не лишил меня наследства и оставил компанию мне. Не было у нас семьи. И пришла пора об этом поговорить откровенно, раз уж ты все знаешь и видела.
Цедит сквозь стиснутые зубы, а у меня сердце кровью обливается. Хочется рыдать в голос и вернуться на пару часов назад, не читать те злосчастные сообщения и жить как раньше. А теперь мой мир рушится, и я не знаю, как это остановить.
- Но ты ведь радовался. Говорил, что счастлив. Что изменилось с утра? Мы ведь семья, Арсюш. Мы семья, - голос дрожит, меня сотрясает от тихой истерики. Обхватываю себя руками и начинаю тихонько раскачиваться в попытке себя успокоить.
- Да я радовался, что смогу отметиться здесь, и сказав, что тебе плохо, уйти. Ты бы думала, что я на корпоративе, отец думал, что я с тобой, а на самом деле, я бы встретил Новый год с той, которую люблю, - с отчаяньем в голосе объясняет мне все, убивая все внутри.
Весь мир рухнул. Кажется, что сердце пронзили тысячи мечей и резко вынули, заставляя сердце кровоточить. Меня бросает то в жар, то в холод от переполняющих эмоций. Хочется плакать, истерически смеяться. Не верю. Не хочу верить.
Виски пульсируют от боли. Мне очень страшно, что вся моя жизнь была иллюзией: семья, друзья, любимый муж. Все это может развеяться, как туманная дымка, за которой страшный лес из обугленных деревьев. И этот обугленный лес – моя душа сейчас.
- Я люблю другую, Сонь. Всегда любил, но она отцу как кость в горле была, потом ты ему подвернулась, и он сделал все, чтобы я был вынужден быть именно с тобой. Помоги мне. Будь человеком, - резко успокаивается и присев на корточки, берет мои похолодевшие ладони в свои горячие.
Смотрю на него и упрямо мотаю головой. Вижу, что начинает злиться, но держится, договориться хочет, а я не могу.
- Это ведь не ты, не твои слова. Ты не мог столько лет играть роль мужа, - мотаю головой, жмурюсь, потому что не хочу видеть презрение в его глазах смешанное с жалостью. - Я знаю, как ты об… общаешься с теми, кого ненавидишь, с теми, кто т… тебе неприятен. Со мной ты другой, не такой… как с остальными, - вырываю ладони из его плена и обхватываю его лицо с легкой щетиной. - Я не верю тебе. Ты меня любишь. Любишь. Любишь!
Не знаю кому, ему или себе это говорю. Я даже не знаю, понял ли он хоть слово из того, что сказала. От накатившей истерики язык заплетается, я буквально захлебываюсь слезами и словами. Сама себя еле разбираю.
- Прекрати эту бессмысленную истерику! Хватит я сказал, - вырывает свои руки и встает. – Сонь, ну, будь ты человеком, а? Помоги. А ребенок вообще не проблема. Я все оплачу. Нас ничего не будет связывать.
- Ты хочешь, чтобы я сделала аборт? – слезы резко прекращаются, когда он кивает в ответ.
Обнимаю живот руками и шмыгаю носом. Откуда в нем столько жестокости. Это ведь наш малыш, наша частичка. Как он может о таком говорить?
